Итогом этого дикого, разрушительного набега крымского хана и чудовищного пожарища стали около сотни тысяч русских воинов, погибших от ран в бою, тысячи горожан, сгоревших и задохнувшихся в пожаре, семьдесят тысяч русичей, угнанных ханом в рабство. В самой Москве трупов было так много, что их скидывали прямо в реку, ибо хоронили только тех, у кого остались родные.

Мирон и Василий Сабуровы в числе опричного войска Василия Темкина также бились с ханскими янычарами, бок о бок с другими русскими войсками. Тот бой был жуткий и кровопролитный. И много часов подряд Сабуровы рубились с неприятелем на Васильевском лугу и окраинах города, но русские проиграли ту битву.

Трагедии и смерти в тот страшный день не обошли стороной и семейство Сабуровых. Старшая дочь окольничего и сестра Мирона и Василия, Ольга, была насмерть зарублена прямо на улице одним из янычар, когда возвращалась из церкви. Боярыня, мать Мирона, с тремя младшими детьми, едва завидев ворвавшихся в город ханских воинов, пыталась укрыться в своей усадьбе вместе с дворовыми людьми. Но, когда начался жуткий пожар, который стремительно захватил весь Белый город, они вынуждены были бежать со всеми горожанами в ближайшее поле. Однако, покидая горящий терем, младший брат Мирона, восьмилетний Данилка провалился в полыхающий погреб и погиб.

Усадьба Сабуровых сгорела не полностью. Остались стены главных хором, потому что были каменными, и еще две каменные хозяйственные постройки. Остальное добро было спалено дотла. Удалось спасти всего несколько лошадей, остальные задохнулись от дыма в конюшне. В живых осталась только половина дворовых людей. Но эти трагедии были не такими ужасными, как во дворах и усадьбах других горожан.

Тот май Мирон страшился вспоминать. Он и Василий винили в смерти сестры и брата себя. Старшие Сабуровы думали о том, что если бы они смогли приехать и защитить своих родных во время набега, то, возможно, Данилка и Ольга остались бы живы. Но время было не повернуть вспять, и оттого утешить матушку и осушить ее слезы оказалось им не под силу. Почти за год она не оправилась от смерти детей, а теперь Мирон ехал к ней с новым трагичным известием о заточении мужа.

Проезжая по одной из улиц, он невольно заметил ватагу мальчишек, которые мучали пса. Короткой веревкой привязав животное за шею к столбу, мальчишки семи-десяти лет стегали его короткими плетками, что-то громко крича. Пес серой масти, довольно большой, пытался увернуться от плетей и жалобно выл, когда кожаные ремни били его по мохнатым бокам. Не в силах смотреть на это изуверство, Сабуров направил коня прямо к мальчишкам.

— А-ну отпустите пса! — выпалил Мирон, подъезжая, и, резко осадив коня, процедил: — Вот поганцы!

Увидев грозного всадника в одеянии опричника, остановившегося рядом с ними, мальчишки перестали быть животное и с испугом посмотрели на Сабурова, который быстро спешился.

— Зачем вы его истязаете? — спросил Мирон, грозно сверкая на них глазами. Пес, угадав передышку, упал на землю, пытаясь отдышаться от боли.

— А это волк! Он куриц хотел украсть! — вымолвил один из мальчишек.

— Какой же это волк? — опешил Мирон, смотря на серого большого пса с темными умными глазами. — А даже если и волк, что с того? Отпустите его!

— Ага, а он опять к нам заберется, — добавил второй.

— Дак, он голодный, поди, дайте ему поесть, и все, — предложил Мирон.

— Нет. Мамка сказала не давать ему ничего и прогнать, — добавил третий мальчишка.

Окатив негодников предостерегающим взглядом, Сабуров обратил взор на пса, который, окровавленный, лежал на земле и тяжело дышал. Глаза пса, умные и большие, молили его о чем-то и вызвали в душе Мирона трепетное чувство жалости к этому существу.