– Мы где-нибудь здесь будем кружить, за тобой не поедем, – сказал Лесенцов.

– Да. Не надо, – согласился Лютик, и распахнул свою дверь.

Тут же отчим вышел навстречу Лютику из такси.

Они перекинулись с Лютиком парой неслышных из “паджерика” фраз. Лютик, продолжая говорить, запрыгнул на водительское место. Уверенно, закрывая на ходу дверь и не включив поворотник, вырулил на дорогу, и тут же вжал педаль газа до упора.

Отчим – не посмотрев ни на “паджерик”, ни вослед своему такси, – прошёл в пельменную, возле которой нарочно и припарковался: чтоб далеко не ходить.

Лесенцов, между тем, был уверен, что этот смурый мужик, не крутя головой, и номер “паджерика” запомнил, и его лицо. И то, что Лютик не включил поворотник, – видел тоже.

Лесенцов начинал привыкать к местным с их характерными привычками. Люди тут обитали несуетливые, внимательные, чуть тяжеловесные, самоуверенные. Себе на уме, но для друзей – надёжные.

– А давай по проспекту прокатимся? – предложил Лесенцов Скрипу, докурив очередную.

– Навстречу поедут – увидим их, – догадался Скрип.

– Именно, – сказал Лесенцов.

Они неспешно тронулись и поехали по правому краю, не слишком медленно, но и не торопясь – хотя обычно Лесенцов носился на бешеных скоростях, обгоняя и подрезая всё сущее.

Скрип сразу обратил внимание на их непривычную скорость.

– Если хоть кто-нибудь видел твой “паджерик” раньше – сразу поймёт, что ты на задании, – сказал он негромко и с характерной хитрецой в голосе.

Лесенцов довольно ухмыльнулся.

– Слушай, – вдруг вспомнил он, – Лютик же на митингах постоянно торчал возле трибуны. А то и на трибуне.

– Ну да, – согласился Скрип беззаботно.

– Сейчас вроде есть программы распознавания лица? – задумался Лесенцов.

– Ну да, – снова согласился Скрип. – Но чтоб ей воспользоваться, нашим гостям надо будет попросить Лютика к ним повернуться, и щёлкнуть его. Лютику это не понравится… Нормально всё. На первый раз его не распознают. И он не брился давно. Зарос весь.

Лесенцов кивнул.

– И не мылся, – добавил Скрип, подумав. – Чтоб программу распознавания запахов перебить.

Лесенцов снова, без улыбки, кивнул.

Зная, что мобильник включен, Лесенцов всё равно несколько раз скосился на экран: не упало ли, незамеченным, сообщение от Лютика.

– Вон! – обрадовался Скрип, усевшийся ровно посредине задних сидений.

Он указал в идущее им навстречу такси.

– …нет, – сказал Лесенцов, присмотревшись. – Слушай, спрячься, мне кажется, тебя видно за километр.

– Ага, – легко согласился казах, и чуть сдвинулся за левое сиденье.

– Вон! – крикнул он Лесенцову почти на ухо.

– Ё-моё, – выругался, но в шутку, Лесенцов. – Я врежусь сейчас куда-нибудь… Это не та машина. Скрип, такси – они все жёлтые.

Скрип задумался почти на минуту.

– Не все, – сказал он, наконец. – Вон.

На этот раз это действительно был Лютик.

Его машина уверенно промчалась мимо.

В салоне сидел один пассажир, на заднем сиденье.

Лесенцов проехал до ближайшего светофора, и, убедившись, что из машины Лютика их было уже не увидеть, развернулся.

Догонять не спешил.

Он почувствовал, что Скрип немного разволновался. Они молчали и очень внимательно смотрели вперёд, словно вдруг въехали в мрачнейшую туманность и потеряли путь.

Зазвонил телефон.

Медленным движением, почти сдерживая себя, Лесенцов взял трубку:

– Да… Да. Во что одет?.. Хорошо. Принял.

– Лютик? – нетерпеливо спросил Скрип.

– Да, – ответил Лесенцов. – Лютик сказал, что этот тип отпустил такси и пошёл пешком – там летнее кафе грузинское, помнишь? Тебе надо туда, Скрип. Не пропались только. Описываю человека: синие джинсы, майка-безрукавка, белая, без надписей. Кроссовки, пострижен бобриком, белёсый. Килограмм под сто. Ростом – меньше тебя, повыше меня. Метр восемьдесят где-то… Сейчас я тебя поближе высажу. Вот. Не спеши только.