Учитель Фейрик похлопал по карману, где хранил остаток денег на проезд.

– А разве на севере не принимают ляны и медяки? – спросила Рин.

Учитель Фейрик хмыкнул:

– Ты ведь никогда не покидала Тикани, верно? В империи в ходу, наверное, двадцать разных монет – черепашьи панцири, ракушки-каури, золото, серебро, медь… У каждой провинции свои деньги, потому что они не доверяют имперской бюрократии с поставками монет, а у самых крупных провинций – по два-три вида денег. В качестве стандарта везде принимают только серебряные монеты Синегарда.

– И сколько мы получим взамен на эти? – спросила Рин.

– Немного. Но чем ближе подъедем к городу, тем хуже будет обменный курс. Лучше сделать это еще в провинции Петух.

Учитель Фейрик не уставал предупреждать Рин об опасностях столицы:

– Всегда держи деньги в переднем кармане. Воры в Синегарде отчаянные и дерзкие. Однажды я схватил ребенка, когда он запустил руку мне в карман. И даже после этого он дрался за мою монету. Все попытаются тебе что-нибудь продать. Услышав стряпчего-зазывалу, смотри вперед и делай вид, что не слышала, иначе он будет преследовать тебя целый день. Им за это платят. Держись подальше от винных лавок. Если кто-то будет предлагать тебе кувшин вина из сорго меньше чем за одну монету, это поддельный напиток.

– Как можно подделать спиртное? – поразилась Рин.

– Смешать сорговое вино с метанолом.

– С метанолом?

– Древесным спиртом. Он ядовит, от большого количества ты ослепнешь. – Учитель Фейрик погладил бороду. – И держись подальше от уличных торговцев соевым соусом. Некоторые вместо кислоты добавляют в него человеческие волосы, чтобы обошелся дешевле. Я слышал, что волосы находят и в хлебе, и в лапше. Хм… в общем, лучше вообще не притрагиваться к уличной еде. Тебе продадут блинчики на завтрак по медяку за штуку, но жарят их в масле из сточной канавы.

– Из сточной канавы?

– Это масло собирают прямо на улице. Большие рестораны сливают остатки в канаву. Уличные продавцы процеживают его и используют.

Рин замутило.

Учитель Фейрик дернул Рин за одну из крепких кос.

– Лучше отрежь их, прежде чем доберешься до академии.

Рин отдернула косы.

– Женщины в Синегарде не отращивают волосы?

– Женщины в Синегарде так лелеют свои волосы, что пьют сырые яйца для сохранения блеска волос. Дело не в эстетике. Не хочу, чтобы тебя затащили за косы в переулок. Тогда никто о тебе не услышит, пока через несколько месяцев ты не очутишься в борделе.

Рин с тоской посмотрела на косы. Она была слишком смуглой и костлявой, чтобы считаться красивой, но всегда считала длинные и густые волосы своим лучшим достоянием.

– Это обязательно?

– В академии тебя наверняка все равно заставят постричься, – сказал учитель Фейрик. – Да еще возьмут за это плату. А цирюльники в Синегарде недешевы. – Он погладил бороду, обдумывая дальнейшие предостережения. – И смотри не нарвись на фальшивые деньги. Серебряная монета – не настоящая имперская, если десять раз подряд не упадет на сторону с Красным императором. Если увидишь, что кто-то лежит на улице, но никаких ран не заметно, не помогай ему. Тебе скажут, что это ты его толкнула, отволокут в суд и наложат такой штраф, что сдерут последнюю рубаху. И держись подальше от игорных домов. – Голос учителя Фейрика погрустнел. – С игроками нужно держать ухо востро.

Рин начала понимать, отчего он покинул Синегард.

Но никакие слова учителя Фейрика не могли погасить ее предвкушение. Даже наоборот, ей еще больше хотелось побыстрее приехать. Она не станет чужой в Синегарде. Не будет питаться на улицах или жить в городских трущобах. Ей не придется драться за объедки или побираться. Она уже добилась определенного положения. Ученица самой престижной академии во всей империи. Уж, конечно, это оградит от опасностей города.