И он был… голым.

Ну, почти: белое полотенце с голубыми вензелями и именем Damien скрывало самое интересное. Но зрелище даже и с этим упущением открылось незабываемое - теперь мне любезно был предоставлен шанс увидеть, насколько же, в действительности, изменился тот самый поганец Дамиен за последние шесть лет.

И он изменился. Настолько, что у ошалевшей Либби в буквальном смысле потекла слюна, и ей пришлось её сглотнуть, некрасиво при этом булькнув.

Конечно, виновник нашего эстетического экстаза всё заметил и абсолютно всё понял: его самодовольная, но при этом едва заметная улыбка не оставляла сомнений.

- Привет, - промурлыкал змей-искуситель моей подружке. - Ты …

- Либби, - подсказывает она, с трудом оторвав взгляд от его груди.

До этого момента я понятия не имела, что поросль на мужском теле имеет для меня какое-либо значение. Как и вид пресса. Ну вот, что может быть красивого в животе? Или бицепсах? Ну руки и руки - такие же нужные части тела, как и ноги! Но нет же, на этот раз всё иначе, и я даже не знаю, кого сильнее придавило: подругу или меня.

Дамиен чего-то нам обеим желал, кажется, приятного чаепития, но я не уверена.

- Что он сказал? - спрашивает Либби, как только спина с татуировкой между лопаток скрывается из нашего вида.

- Что ты хорошо выглядишь, - отвечаю, отчаянно стараясь вынырнуть из гипноза.

- Серьёзно?

- Угу. Ещё будешь?

- Давай.

Зато я услышала совершенно обычное телефонное «да». «Зато» - потому что это не было «да, любимая» или «да, солнышко», ну, или хотя бы просто «привет», который как ни крути лучше безликого «да».

Через полчаса алкоголь достигает своего места назначения, и Либби пытается принять судьбоносное решение:

- Что, если я сейчас поднимусь к нему?

- Он трахнет тебя, - предполагаю.

- Думаешь?

- Не сомневаюсь.

- Сучке это не понравится.

- Вряд ли ты обязана ставить её в известность.

- Слышала, что она пела вчера в раздевалке?

- Нет, - вру.

- Что он может семь раз подряд.

- А тебе это нужно?

- Мне нужно 777 раз подряд. По крайней мере, последние два года я чувствую себя именно так.

- Здесь важно не количество, а качество, - делаю предположение.

- Нет, ты точно не была вчера в раздевалке.

- Да? И что же я пропустила?

- Много чего. Эта сука сказала, что из всех мужиков, какие у неё были, небо в алмазах показал только Дамиен. Но главное не это, - на её лице вселенская тоска.

- И что же  главное?

- Она поклялась, что выйдет за него замуж. И…

- И?

- И любое препятствие, которое рискнёт встать у неё на пути, раздавит.

Спустя мгновение добавляет:

- Проверим?

В этот момент мне становится очевидным, что мы с Либби определённо споёмся.

- Надо снять это на видео, - внезапно выдаёт.

- Зачем?

- Интересно посмотреть, как выглядят суки со съехавшей короной.

- Жестоко, - признаюсь. -  Считаю, он должен об этом знать.

- Пожелай мне удачи.

- Удачи.

Либби поднимается: она не пьяная, нет, но походка не совсем уверенная - самая подходящая кондиция для задуманного.

Я наливаю себе виски без содовой и обжигаю горло. Горечь, жар и кратковременное ощущение удушья не помогают подавить гаденькое чувство, родившееся совсем недавно и так больно колющее меня изнутри - ревность.

Это ведь мой Дамиен. Мой подлый, гадкий, отвратительный сводный брат. Какого чёрта он теперь такой красивый? Почему перед глазами до сих пор стоит его кожа, эротично облепленная каплями воды как в рекламе водки? Чёртова голая грудь, мышцы, плечи, ключицы? И почему мерзкие кошки десятками крутятся около него, трутся, ластятся и облизывают родинку, похожую на птичью какашку?