– А вона уже за лесочком и дымки приветственные видны! Небось мамка баньку топит, пироги печёт, гусей‑курочек жарит, нас полным столом дожидаючись. Не кручинься, маменька! Скачет‑едет в сельцо родимое бывший Митька беспутный, а ныне – самый что ни есть наипервейший милиционер!..

Каюсь… Мне стоило бы ещё тогда обратить внимание на его болтовню и потребовать разворота кобылы назад. Увы, не успел… Но уважительные причины у меня тоже были, потому что, внезапно выскочив из кустов, дорогу нам преградили два рослых молодца, одинаковых с лица! В руках у каждого покачивался дрын из двадцатилетней берёзы, а глаза такие озорные‑озорные…

– Станови телегу! – почти в один голос потребовали парни.

Я молча приложил палец к губам, указывая на спящую бабулю. Близнецы понятливо кивнули, но преступные действия всё же продолжили, тормознув нашу кобылу под уздцы.

– Это ктой‑то тут по нашим‑то дорогам ездит, а дани‑подати‑то и не плачиват? – строгим таким, но умеренной громкости голосом предложил выяснить один.

Вообще‑то в телеге под соломой лежала длиннющая стрелецкая пищаль, но чего доставать эту дуру, если у нас свой младший сотрудник есть?

– Деревня необразованная, – виновато обернулся ко мне Митяй, – на печи сидят, лаптем щи хлебают, форму милицейскую отродясь не видели. Не извольте беспокоиться, Никита Иванович, я уж с ними по‑свойски, на уровне профилактики, без вызова в отделение побеседую.

– Тихо, вежливо и корректно, – напомнил я. – Нехорошо будет возвращаться к маменьке на заслуженный отдых с синяками в пол‑лица.

– Поберегусь, – обещался он и, спрыгнув с телеги, прямо на моих глазах, без всякого предупреждения врезал ближайшему молодцу кулаком в ухо!

Всё, профилактика началась – первый правонарушитель отлетел в кусты…

– Ой, а и кто ж энто такой быстрый будет? Никак Митька‑беспутный объявилси, – спокойно поинтересовался его братец, пытаясь огреть дубьём нашего младшего сотрудника. Митяй легко увернулся и подсмотренным у меня приёмом дзюдо отправил второго умника в другие кусты, на противоположную сторону дороги.

– Был беспутный, да весь вышел! Ныне – «милицейский чин» моё прозвание, да так, чтоб с отчеством…

К моему немалому удивлению, первый верзила вышел за очередной порцией своими ногами. Ухо у него было красное, но выражение лица спокойное и гостеприимное, как у трансформаторной будки.

– Чёй‑то меня комарик‑то в ушко куснул, али, может, и мушка‑то какая сослепу тыкнулась… Милицейский, говоришь‑то, а не врёшь ли, часом, соседушка?

Митя честно отметил болтуна и по второму уху…

– Соседушка? – с телеги поинтересовался я. – Мить, ты их знаешь, что ли?

– А то, – на мгновение откликнулся он, дав плюху другому братцу. – Наши олухи, деревенские, сызмальства шалостями известные – Прошка да Ерошка! Два близнеца, как из одного яй…

Тут он отвлёкся и сам словил берёзовым бревном в лоб. Треск раздался… Как вы поняли, пересушенная древесина не выдержала столкновения. Наш герой лукошкинских баталий искренне обиделся и начал валять близняшек всерьёз. Яга, проснувшись, приоткрыла один глаз:

– Всё ли под контролем, Никитушка?

– Всё‑всё, бабуль… Спите, Митька уже одного под пнём закопал, второго кобчиком об ёлку стучит. Так что скоро поедем…

– И то дело, вздремну‑ка я, старая. – Бабка повернулась на другой бок и через мгновение сладко сопела по‑прежнему.

Митяй подбежал буквально через минуту, оба здоровяка‑братца за ним следом.

– Никита Иванович, можем трогаться! Воспитательная деятельность на уровне проведена, местное население ждёт. А ребят маменька моя послала, до вечера нас по дороге встретить да шуткой какой развлечь…