Между тем, начальственный собеседник Бруно наконец прекратил метаться по помещению, остановившись у окна с видом на уходящую далеко вперед шумную берлинскую улицу. Выдержав полуминутную паузу и собравшись с мыслями, он пустился в подробные объяснения.

– Пару лет тому назад к нам обратился за помощью некий Александр Брандт – прямой потомок профессора Гельмута фон Винкеля, одного из талантливейших биофизиков времен Третьего Рейха. Брандт пытался добиться от русских доступа к секретным архивам послевоенного времени, чтобы восстановить историю последних лет жизни своего именитого родственника. Мужчина утверждал и привел неопровержимые доказательства того, что его прадед был взят в плен и вывезен русскими сразу же после окончания Второй мировой войны. До тысячи девятьсот сорок восьмого года профессор работал в секретной научной лаборатории на территории Абхазии. Затем лабораторию неожиданно законсервировали, а профессор бесследно исчез и считается погибшим при невыясненных обстоятельствах. Мы провели проверку и выяснили, что фон Винкель действительно работал на коммунистов и занимался изучением загадочного биофизического феномена, случайно обнаруженного советскими разведчиками в горах Кабардино-Балкарии. В данный момент мы подозреваем, что внезапная гибель ученого была вызвана аварией в лаборатории, а русские сделали все возможное, чтобы данный факт был навсегда похоронен вместе с мертвецами. Но вот что любопытно: не далее, как вчера в Оперативный центр поступила сводка, согласно которой в том самом месте, где расположена законсервированная лаборатория, произошло чрезвычайное происшествие. Объект взят под усиленную вооруженную охрану, и по некоторым данным власти Абхазии установили там зону строгого карантина.

– Правильно ли я тебя понял? – решил уточнить до этого момента внимательно слушавший и ни разу не перебивший своего собеседника Бруно. – Вы подозреваете, что в заброшенной советской лаборатории до сих пор хранится некое токсичное вещество, над разработкой которого трудился давно почивший профессор фон Винкель. И наше ведомство желает, чтобы я убедился в истинности данного предположения.

– И по возможности добыл образец, – возбужденно перебил его старший по званию коллега.

– Но ты же понимаешь, что ставишь передо мной почти невыполнимую задачу. Абхазия до сих пор контролируется русскими, и они наверняка уже получили доступ на объект.

– По этой причине дело поручено именно тебе. Местные власти растеряны и тянут с принятием решения, что делать в столь экстремальной ситуации. Медлить нельзя, иначе мы опоздаем, и русские специалисты подберутся к утерянным секретам первыми. Ты вылетаешь в Абхазию ровно через час. Все необходимое получишь на месте. Кроме того, тебя будет страховать оперативная группа поддержки.

– Ну что же, – задумчиво протянул Бруно, поднимаясь с места. – Возможно эта операция станет неплохим финальным аккордом в моей карьере разведчика, после чего можно будет уйти в почетную отставку. Полагаю, что с этой минуты гонка за секреты старой лаборатории начинается.

***

Завершив чтение новой сводки по делу о чрезвычайном происшествии на абхазской стройке, Докучаев со злостью захлопнул кожаную тисненую папку. По проверенной информации местные власти все же запросили у россиян помощь в расследовании причин гибели рабочих, и в настоящее время к вылету готовилась группа специалистов МЧС и медиков. В сводке также сообщалось, что в связи с крупным обрушением, проход внутрь подземного бункера практически заблокирован, но к разборке завала до сих пор не приступали. Вместо этого под землю был спущен механизированный робот, данные с видеокамеры которого Константин Васильевич как раз собирался вывести на монитор своего компьютерного моноблока.