– А если я умру? Что будет, если душа улья погибнет по разным причинам?

– Улей деактивируется на время поиска новой души.

– Ты убиваешь все живое на нем?

– Я интеллектуальная система управления и контроля. Хранитель Души и улья. В мою систему внесен категоричный запрет на утилизацию живых особей. Даже для сохранения жизни души я не имею права утилизировать живой биоматериал. Поэтому, в случае гибели души, улей деактивируется, все живое отправляется в анабиоз.

– То есть прямо сейчас, помимо нас, людей, по кораблю шляется кто-то еще? Другой вид?

– Нет, никто не шляется.

Я испытала огромное облегчение. Хорошо, что мы одни здесь, в этой лаборатории Франкенштейна.

– И все же, можно подробнее о моих функциях?

– Душа способствует совмещению различных ментальностей, скрещиванию максимально совместимых генетических форм, созданию социальных групп и такому понятию как дружба, милосердие и взаимопомощь. Благодаря душе в улье повышается уровень выживаемости большинства совместимых с ней групп. Согласно законам изначальных, душа имеет право влиять на мои решения и действия, отдавать приказы для своей защиты и пополнения собственных баз данных.

– Твои создатели считали, что исключительно математическим и рациональным путем идеальную форму жизни не создать? Необходима душа и эмоции, чтобы привить им любовь к себе подобным, да и к другим видам? Я верно поняла?

– Верно.

– Понятно-о… то есть я теперь бессмертный пони, без выходных, больничных и отпусков…

– Нет, полная физическая трансформация невозможна без потери функционала души. В твою биологическую форму можно внести лишь частичные изменения. Изменить возраст, пол, цвет…

– Подожди! Ты можешь изменить возраст? – удивилась я, а потом напомнила: – Я прошу тебя разговаривать со мной… примитивным, но человеческим языком. А не как машина. Я тебя очень-очень об этом прошу. Если надо, то и требую.

– Принято к исполнению. Да, технологии улья позволяют поддерживать любую продолжительность жизни. До бесконечности. Как и состояние тела. На данный момент я исправил твой генетический код, убрав все поломки в нем. И обновил твою клеточную модель.

– О-о-о… вечная молодость и бессмертие стали реальностью? – у меня вновь осип голос.

– Да. Будут указания по изменению или улучшению твоей базовой биологической модели? – словно змей-искуситель спросил Мегамозг.

Я уставилась на свое отражение, разглядывая изменения, но в мыслях неожиданно появилась четкая, словно видео, картинка, где я в полный рост и голая.

– Это ты? Ты мне картинку меня же показываешь? – ошарашенно выпалила я.

– Да. Между нами создана полноценная симбиотическая связь. Теперь мы две половины одного целого – улья. Где я – мозги и логика, ты – эмоции и чувства. Я исполнитель, ты…

– Королева? Королева улья? – нервно хихикнула я. Ну а какие еще у меня могли возникнуть ассоциации со словом «улей»? Только с пчелами.

– Можно сказать и так, – согласился Мегамозг, неожиданно подражая мне, усмехнулся, а затем продолжил так же сухо, механически: – Это твоя проекция. Необходимо внесение изменений?

– А это больно? – уточнила я.

– На время коррекции я погружу тебя в сон.

Не знаю, что на меня нашло. Наверное, устала бояться, устала нервничать или была под влиянием чужого разума, но страх ушел полностью. Я даже без особенных сомнений и опасений решилась на эксперимент:

– Хорошо, давай сначала изменим меня визуально, а потом, если понравится, и физически. Хочу волосы сделать идеально гладкими, надоели кудри. И чтобы красиво блестели. И реснички подлиннее и погуще… – На мысленной картинке тут же внесли изменения и я, полюбовавшись собой, продолжила: – Давай тогда и грудь на размер увеличим и приподнимем, чтобы упругой и шикарной выглядела. Да-да, отлично. И кожа пусть будет посветлее, такой благородно-белой, чистой, упругой и… вот, все, вот так. И мышечный тонус немного усилим, чтоб я подтянутой везде была. Если можно, давай везде, кроме головы, удалим волосы. Все. Идеально, начинай изменения.