Затем до нас дошло, что сетка под кружком как раз и есть место для справления естественных нужд, словно мы не на высокотехнологичном корабле пришельцев, а в деревенском нужнике с дыркой в полу. То есть дела придется справлять, присев на корточки, но нам ли привыкать?!

Потом мы уже с гораздо большей осторожностью нажали другой светящийся кружок – и тут же ощутили, словно по коже мурашки размером со слонов разбежались, даже волосы зашевелились, причем буквально.

– Похоже, это душ… такой специфический! – сделали мы общий вывод, когда волосы легли на плечи чистой, но наэлектризованной волной.

Я уныло вздохнула:

– Жаль, не водяной… – Безводье страшило все сильнее.

– Раз уж здесь каюты с постелями есть, то и остальное должно быть. Найдется, – безапелляционно заявила моя любимая подельница в любых авантюрах.

– Дай бог! – с отчаянной надеждой пожелала я.

А вот новый светящийся кружок выявил пустой, но вместительный ящик неизвестного назначения.

– Может, это какая-нибудь химчистка? – нахмурилась Уля, сверля пустой проем в стене задумчивым взглядом.

– Или утилизатор других отходов, типа мусорки какой? – предположила и я.

– Попробуем на чем-нибудь не нужном, – кивнула Уля.

– На Сереге? – хихикнула я.

Том самом бугае, который не оставлял попыток влезть во «властные структуры» похищенных своими грязными бутсами. Теперь о Сереге узнали абсолютно все, ведь он каждому успел нахамить, обругать и оставил о себе неизгладимое впечатление. Уже не раз и не два слышала предложения отправить его на поиски самолетов в открытый космос.

В целом ситуация накалялась, люди начали делиться на группы по «интересам», а этого «умника» к себе брать никто не спешил. Вот и приходилось нам его терпеть.

Мне не нравилось, что люди начали расслаиваться, но, видимо, это естественный процесс. Подобное тянется к подобному. Семейные с детьми отдельно. Молодежь отдельно. А мы, благодаря обоюдному интересу Ульяны и Глеба, оказались в группе под его негласным руководством, куда вошли оба экипажа самолетов, Нестеров Владимир Николаевич и кудрявый Игорь с женой Еленой. В общем, мы с Улей прибились к тем, кто имел хоть какое-то понятие как выжить в экстренных ситуациях и был адекватным.

Недолго думая, я предложила:

– Ну что, каюты мы нашли, эту займем сами?

– Давай. Надо остальные проверить и ближайшие занять для своих, – озаботилась Уля, направляясь на выход.

– Соседнюю Глебу обязательно, – подыграла я и рассмеялась, глядя на смутившуюся подругу.

Она укоризненно качнула головой, но не выдержала и вскоре мы обе хохотали над идиотской ситуацией: того и гляди от голода и обезвоживания помирать начнем, но о любви все равно думаем.

Как мы и предполагали, весь этот уровень – сплошь одинаковые каюты в минималистическом стиле по обе стороны сумрачного, казалось, бесконечного коридора. Исключение – лестничные пролеты и лифтовые шахты. Правда, пока большинство из нас ходило по лестницам пешком. Отправиться на лифте в неведомые дали, с учетом абсолютного «без понятия» как вернуться обратно, ведь там ни циферок, ни кнопочек не было, а только уже знакомые светящиеся пятна, рискнули только Глеб с Нестеровым. Вернулись они мрачные спустя пару часов. Оказалось, исключительно благодаря чуду – повезло ткнуть на правильное пятно и оказаться на нужном уровне. Метод тыка не подкачал!

Зато мы узнали, что всюду, где открывались двери лифта, было темно как ночью и пусто, а выходить из него мужчины не рискнули, так все время и прокатались в кабине.

– Наро-од, сюда! – услышали мы чей-то радостный крик с лестничного пролета.