– Он не придет, – повторила Эрика, еле сдерживая гнев.

– В таком случае пусть разрешит мне навестить его. О, не беспокойтесь, я не съем вашего Можайцева. Но поймите меня правильно – поручение Карла Функа я обязан выполнить. Дело Можайцева, как отнестись к предложению Функа, – я прошу лишь о том, чтобы он позволил мне повидать его.

– Полагаю, из вашей затеи ничего не выйдет, – сказала Эрика.

На этот раз пришла очередь Курца пожать плечами.

– Поживем – увидим, – философски заметил он при этом. – Давайте договоримся так: если послезавтра в это время Можайцева не будет здесь – на следующий день я отправлюсь к вам сам. Надеюсь, в меня не станут стрелять, не правда ли? Я должен говорить с ним во что бы то ни стало.

– Попытайтесь, – неопределенно бросила Эрика.

На этом беседа была окончена. В тот же день Эрика возвратилась к друзьям и рассказала о встрече с Курцем.

Карл Функ! Для Гросса это было полной неожиданностью. Он все время думал об опасности, грозившей Можайцеву со стороны разведки Аллена Харвуда, и не принял в расчет Функа. Наверное, сыграла свою роль уверенность в том, что, имея Шольца, Функу незачем гоняться за Можайцевым, и только теперь новая мысль молнией мелькнула в его мозгу, мысль страшная в своей реальности; завладевший изобретением инженера Можайцева Карл Функ, по-видимому, решил или захватить в свои руки и самого Можайцева, или уничтожить его, чтобы проектами установки не могли воспользоваться другие, будь то Прайс или Советы. А если так, то Можайцеву сейчас угрожала смертельная опасность. Беседа, о которой просил Курц, только разведка, за которой последуют какие-то действия, вплоть до попыток убийства русского инженера, в этом можно было не сомневаться. Как же отнестись к просьбе Курца? Этот вопрос должен решить сам Можайцев.

– Я приму посланца Карла Функа, – сказал Можайцев, выслушав соображения друзей. – Я должен услышать, чего от меня хочет Функ, и постараться выяснить, как обстоит с осуществлением его замыслов, ради которых он завладел технической документацией аппаратов «М-1».

– Вы хотите выиграть время? – задал вопрос Гросс встревоженно.

– Отчасти, только отчасти. Друзья мои, с самого начала, как только я пришел в сознание, я понял – Функ пустит по моему следу ищеек, он боится, что я восстановлю документы и выбью из его рук страшное оружие. Поэтому все, о чем болтал Гюнтер Курц, только увертюра. Поскольку они не сомневаются, что любое предложение Функа я отклоню, ясно, что разыскивали они меня вовсе не для того, чтобы вести со мной переговоры, наверняка приняты меры к тому, чтобы после получения отказа уничтожить меня.

– Мы защитим вас, – твердо произнес Петер Андерсен.

– Не сомневаюсь в вас, но не имею права подвергать опасности и вашу жизнь.

– Вы хотите капитулировать перед угрозами Функа? – с негодованием спросил старик.

– Нет, ни за что! – горячо заверил Можайцев. – Я своевременно подумал об опасности, в которой очутились ныне мы все. Вы помните о телеграмме, которую я посылал в Париж? Не так давно вы, дорогой Петер Андерсен, доставили мне ответ. Вот он, – Можайцев вынул из кармана бланк телеграммы. – Скоро сюда прибудет мой друг Легран, я исчезну с ним, на его яхте… Прошу вас, друг мой, – обратился Можайцев к молодому Андерсену, – помочь мне добраться вот до этого пункта на побережье, – он показал на карте, – там мы встретим Франсуа Леграна – и я вне опасности. Хотя бы на некоторое время.

– Но Легран может опоздать, – заметил Гросс.

– На один день, не больше, он любит точность и к тому же понимает, в каком положении я нахожусь. Легран не допустит, чтобы я попал в лапы Прайса или Функа. Я хотел уйти к побережью раньше, но когда обнаружилось, что за нами следят, – уходить было нельзя, – этим я мог бы лишь заранее привлечь внимание агентов Функа к приходу яхты. Я могу отправиться в условленное место только после встречи с Курцем.