Переместившись в Берлин на год ранее, Гемаст направил мысли члена ордена Аненнербе инженера-химика-органика Карла Циглера на разработку органического снотворного путем дополнительного обогащения мелатонином овсяной каши. Затем, мысленно убедил рекомендовать ее применение в эксперименте с детьми на объекте «К». Для того, чтобы вводить их в управляемый сон, при этом, не вызывая подозрений у местных властей. Таким образом, специально обработанная овсяная крупа была доставлена в детский лагерь.

Махит отвечал за сохранность доставленной сонной крупы непосредственно на объекте. Навевая мрачные мысли о репрессиях НКВД за воровство на персонал кухни, он добился того, что в пионерлагере кормили как никогда хорошо и сытно,даженесмотря на царящий в стране голод.

Керзеф же до нужного момента поддерживал паранойю Колчина мыслями о заговорах среди научных сотрудников экспедиции. Он направлял его действия на слежку за всеми отделами, при этом всячески отвлекая внимание от мастерской.

Наступил день и час «ХХ», когда души присутствующих носителей, попросту людей, в районе объекта «К» накопили запланированный потенциал, пора было их возвращать обратно на небо.

Ангел гнева направил подозрения Вальдемара Колчина на работников мастерской, якобы саботировавших разработку нового оборудования.

Руководитель экспедиции обеспокоенно прислушался к своим мыслям, пытаясь осознать глубину этой идеи, неожиданно возникшей у него в голове. Затем его рука медленно потянулась к тангенте, отвечающей за включение микрофона в помещении мастерской.

Керзеф, стоя за спиной, приготовился дематериализоваться, ожидая в следующий момент взрыв. Но тут в двери постучали, и научный руководитель отдернул руку от кнопки, быстро захлопнув тайную панель. В комнату вошел молодой ученый-физик Гюнтер Лаукин.

– Господин Колчин, позвольте войти?

– Входите, комрад. Вы захватили с собой результаты исследовательской работы по облучению квази-волнами группы подопытных детей?

– Да, все данные в этой папке.

Беседа между учеными пошла по накатанному руслу. Что-то в ней было не так... В первую очередь, она не должна состояться. Вместо нее должен был быть огромный взрыв. Однако, вот они, беседуют о проблемах преследующих научную работу. Кажется, у них тут эксперимент находится под угрозой срыва. Что требует немедленного анализа будущего. Возможно, их даже не придется уничтожать.

Внезапно разговор зашел на интересную тему:

– У меня еще вопрос, профессор, вчера я поднимался в верхний ярус бункера, чтобы осмотреть антенну излучателя. Иобнаружил в надземной надстройке динамитные шашки, прикрепленные к оборудованию и стенам помещения. Этого количества хватит, чтобы обрушить бункер и погрести всех нас под землей заживо. Вы не опасаетесь, что это может привести непроизвольному взрыву по причине случайного срабатывания или пожара у русских?

– Молодой человек, в Вашу компетенцию не входит оценка безопасности секретного объекта. Вам платят за риск, и впредь прошу не совать свой нос не в свое дело. Уверяю Вас, самопроизвольно взрывное устройство не сработает, а от пожара снаружи оно защищено. Даже, если весь лагерь сгорит дотла, в помещении бункера температура не поднимется. Все, что Вы тамнаверху заметили, должно сохраняться в глубокой тайне. Вы свободны, можете идти.

Лаукин вышел. А Колчин стал нервно перебирать соединенными между собой фалангами пальцев обоих рук. Затем, покрутив ручку регулятора света в жилом отсеке, добавил яркости и приступил к подготовке отчета Вальтеру Вюсту.