Вот мы подъезжаем. Лакей в расшитой золотом ливрее поспешно подскакивает к карете и открывает дверцу, склонившись в подобострастной позе. Я выхожу, изящно поигрывая тростью, и прохожу в дом. Меня встречает супруга в великолепном платье с глубоким соблазнительным декольте. Она бросается мне на шею и прижимается горячей грудью… Соскучилась, ишь ты. Я покровительственно шлепаю ее по заду и прохожу в столовую. В моем доме все блестит и сверкает. У меня роскошная мебель, а полы устелены пушистыми персидскими коврами. Кругом статуэтки, канделябры, картины. Под потолками художественная лепнина.

Суетятся слуги. Они спешат накрыть стол. «Господин вернулся!», – слышится почтительный шепот. Шевелитесь, шевелитесь! Я плачу вам, а вы выполняйте свои обязанности как следует. Хорошо быть богатым! Чертовски хорошо! Не знать никаких забот, не видеть убожества, не гоняться за копейкой, не торопиться по утрам на работу. Деньги, и только деньги дают человеку настоящее счастье. Только с ними можно наслаждаться жизнью в полной мере. Любая проблема становится легкоразрешимой, а любое желание тут же воплощается. Деньги! Имея их, можно просто парить над этим миром, снисходительно глядя на мелочную суету людишек внизу, что пытаются найти в своем существовании какой-то там высокий смысл. Глупцы! Смысл в жизни один – наслаждаться!

Но слабо-слабо покалывают где-то в мозгу микроскопические иголочки… Хоть и несильно, но они беспокоят, грозя когда-нибудь усилиться и проколоть мою голову насквозь… И что тогда? Страшно представить… Нет, это не последствия похмелья. Я не знаю, что это, но мучительно хочу избавиться от этого неприятного ощущения. Наверное, надо сходить к доктору. Но вот только есть у меня подозрение, что ни один доктор не сможет вылечить меня; и глубоко в душе пытаюсь я похоронить свой страх – страх, что все мое благополучие окажется лишь блаженным сном, грезой, приятным бредом; и проснусь я однажды не в теплых объятиях красивой женщины, а на убогой койке, покачивающейся в мутном полумраке серой, унылой, безысходной обыденности…

Тогда же и там же.

Спецпредставитель Президента Павел Павлович Одинцов, 52 года.

В свой сон я вошел, как в открытую дверь собственного кабинета. А ведь это и есть мой кабинет. Темная мебель в стиле ретро, письменный стол (такой массивный, что его можно использовать вместо постамента для памятника) и книжные шкафы, битком набитые фолиантами на русском, английском и немецком языках, которыми я владею вполне свободно. На стене висит отрывной календарь, на верхнем листке которого написано «15 марта 1914 года». Я никогда не видел этой комнаты, но понимаю, что это мой рабочий кабинет Статс-секретаря Российской Империи Действительного Тайного Советника 1-го класса Павла Павловича Одинцова, перед которым уже десять лет трепещет вся Европа.

Подняв глаза вверх – туда, где в присутственном месте обычно помещают портрет главы государства – я вижу заключенную в массивной раме картину, изображающую достаточно молодую женщину с широкими скулами, серыми глазами и вздернутым носиком, одетую в парадный мундир Ахтырского гусарского полка. Я знаю, что это моя ученица, императрица Ольга Александровна Романова, женщина с большим сердцем, широкой душой и железным характером.

Нет, мы с ней не любовники, и даже не влюбленные. В-первых – никогда не стоит путать личную шерсть с государственной. Во-вторых – у меня есть милая, красивая и умная жена, которая приходится императрице Ольге сердечной подругой, а у Ольги – муж, принц-консорт, который является моим близким другом. Дружба и доверие со стороны великой Императрицы мне дороже всего. Власть… Сила… Вера миллионов русских людей в то, что наш с ней тандем вознесет Россию на невиданную прежде высоту, вера в то, что весь мир будет брошен ей под ноги, и только врожденное милосердие и доброта нашего народа не дадут России превратиться во вторую Пиндосию.