– Он с ней разговаривал по-польски. Араб! – негромко, свистящим шепотом рассказывал агент. – Своими ушами слышал. Вообще, мне кажется, она была его любовницей.

– Когда кажется, креститься надо. О чем они по-польски говорили? – Игорь чувствовал исходящий от агента запах перегара и понимал, что вчера тот, скорее всего, пил, как и англичане или вместе с ними, если стал свидетелем драки. Достоверны ли его слова? Может, ему привиделся в пьяном сне разговор араба, болтающего по-польски, как Лех Валенса или кто-нибудь в этом роде?

– Я мельком слышал. Они наедине разговаривали в коридоре. Смеялись. Я не знаю польского. Затем он начал подзадоривать англичан. Что-то говорил про операцию американцев в Ираке. Я не все понял. Араб сперва ругался, а после принялся бить самого здорового. Причем он, видимо, владеет каким-то видом восточных единоборств. Так машет ногами, я тебе скажу! Я думал, он ему голову ботинком снесет, словно футбольный мяч. Как у балерины растяжка.

– О том, что мне сейчас рассказал, никому не говори, кто бы ни расспрашивал. Кроме англичан там были наемники?

– Никто больше не лез. Все отсиживались по своим углам. С англичанами не хотят связываться.

– Кто же их разнимал?

Игорь почувствовал тоску, стоя в каптерке рядом с агентом, страдающим похмельем и пофигизмом ко всему, что не касается денег. «Чем я вообще тут занимаюсь? Я же не следователь». Но он опасался за Кабира, не вовремя начавшего нападать на англичан. Вопрос в том, какие связи англичане задействуют, чтобы отмазаться, и не захотят ли они выбрать крайним араба? Тот, правда, утверждал, что у него есть алиби.

– Разнимал? – сдавленно засмеялся агент. – Не пришлось. Он всем навешал и, перешагнув через распластанные тела, пошел спать.

– Дальше, что было дальше? – поторопил Игорь.

– Они оклемались, выпили еще бутылку джина и занялись полячкой. Результат ты видел в коридоре под лестницей.

– Ты где находился?

– Свалил следом за арабом. При разделке снайперши не присутствовал.

Игорь вышел из каптерки и закурил, быстро зашагал по коридору мимо окон. Лампы тут не горели, он переходил из тени в свет, из тени в свет, и за ним летел сигаретный дым, становясь в тени прозрачно-серым, а при свете превращаясь почти в плотную субстанцию.

На выходе из казармы его схватил за локоть эсбэушник:

– Слушай, ты тут полдня вьешься. Чего нанюхал?

– Прокурорские приехали? – проигнорировал его вопрос Игорь. – Ты лучше узнай, чего англичане эти нанюхались? Мне уж во все уши про них нашуршали. Сперва бухали, как в последний раз, потом сцепились с арабом, но тот не растерялся и им навалял, благо они были ослаблены алкоголем и наркотой. И как только они очухались от нокаута, взялись за полячку.

– А где был араб? – заинтересовался контрразведчик.

– Спал сном праведника. Спросить можешь у голландцев Зефа и Рууда и у француза Поля. На твоем месте англичан я бы отсюда убрал, пока они еще бед не наделали. А труп лучше отправить в Польшу малой скоростью. У нас война, всякое бывает.

– Поучи ученого, – проворчал эсбэушник.

Однако, как через несколько дней стало известно Тарасову от агента, «прокурорские не нашли криминала». Часть англичан вовсе уехала из страны, часть отправилась на фронт, наконец решив отработать деньги, которые уже легли на их счета в Великобритании. Прислушался все-таки эсбэушник. Ему было выгодно, чтобы на подконтрольном объекте все уладилось миром. «С какой сопроводиловкой полячку отправили восвояси – история умалчивает», – подмигнул, рассказывая, Тарасов.

И снова дорога в Киев с долгими остановками на переездах и пяточкой Богородицы, качающейся под зеркалом заднего вида, с золотыми тесемками, поблескивающими в слабом свете от приборной панели.