– Ну а насчет баб?

– Что насчет… А, в этом смысле. Как-то сказал, что у него три жены. Дескать, четвертую он не потянет, даже и думать об этом не хочет. Достали его склочные бабы. Одна из Ирака. Другая вроде как из Турции… Так что нет, на этом фронте неактивен. Зато стреляет, как Купидон.

Игорь в который раз подивился образности рассуждений капитана, с которым общался довольно давно.

– Наркотики? – неуверенно спросил он, сомневаясь, что этот арабский Вильгельм Телль смог бы пить, курить, нюхать или колоться и при этом так метко стрелять.

– Не замечал. Он вообще очень спокойный. Мне кажется, его трудно выбить из колеи. Похоже, столько в своей жизни повидал, что его ничем не смутишь.

Игорю не нравилась такая уравновешенность, хотя он и подозревал, что Кабир причастен к одной из спецслужб. Все указывало на ЦРУ. Участие в ИГ, направление его на Украину в качестве натовского инструктора. С другой стороны – иракское происхождение Кабира и, опять же, участие в ИГ могли говорить о том, что он ненавидит Штаты и все, что с ними связано, и до сих пор остается верен своим иракским спецслужбам. В таком случае его командировка на Украину лишь повод усыпить бдительность церэушников, убедить их в своей лояльности, чтобы реализовать затем какие-то свои цели.

Мысленно Игорь отмахнулся от всех этих умозаключений. В конце концов, он не собирается доверять Кабиру государственную тайну. Лишь воспользуется его знаниями и услугами на определенном этапе. Расходный материал по большому счету и он, и его подпольная террористическая сеть, окопавшаяся в России.

Первые осложнения начались, когда Кабир нехотя признал, что с турками у него проблемы. Не сможет он полететь в Россию через Турцию, а через другие страны затруднительно. Разве что через Польшу в Беларусь. Но он не белорус и не украинец. Араба, попытающегося пересечь границу с Россией, естественно, возьмут под подозрение. Сошлись на том, что лучше пока действовать дистанционно. При нынешней ситуации русские неплохо обставились – границы под контролем, въезд-выезд. И все-таки лазейку найти можно, но не с физиономией и паспортом иракца с сомнительным прошлым и настоящим.

Игорь оставил ему свой номер телефона для экстренной связи и уехал из Старичей, сложив в бардачок машины поверх кобуры с «Фортом-12Б» подписку Кабира в готовности работать на ГУР и пару опросников, в которых араб упорно называл себя парикмахером из Багдада Кабиром ибн Мохаммедом Салимом.

Тревожило то, что наверняка Кабира захотят передать другому разведчику для дальнейшей работы. Как посулил Тарасов: их отдел в ближайшее время загрузят по линии взаимодействия с МИ6.

И все же Игорь не планировал отдавать араба кому бы то ни было. Его убедили в этом показавшиеся странными и даже мистическими три часа, проведенные с ним вместе на конспиративной квартире при свете красного шарообразного абажура, висящего на витом шнурке, способном растягиваться и опускать плафон почти до самого стола, за которым Кабир корявым почерком заполнял опросники. Особенную загадочность придавал красноватый свет этого еще советского абажура. Когда-то такой же был и в семье Игоря, только зеленый.

Красный оттенок убивал свет как таковой. Слоился табачный дым по тесной кухне старой хрущевки, и снова все виделось Игорю нереальным. Как сон или фантастический фильм. Чтобы разогнать это ощущение, он попросил у Кабира сигарету, закурил и закашлялся, но ощущение сюрреализма не развеялось.

Он привык, что подобные конспиративные встречи с агентами или разведчиками, приехавшими на Украину из стран пребывания, были серы, деловиты и порой даже откровенно скучны. «Страны пребывания» – в основном бывшие советские республики. На большее замахиваться не приходилось. Не давали. По ту сторону Советского Союза (пусть и бывшего) все тот же железный заслон. Им дают по рукам при малейших поползновениях вести разведку в Европе, в Америке и далее везде. Зачем разведывать? Они же союзники. Сами сообщат все необходимое, ведь даже делятся оружием, правда, БУ или бракованным, часть которого довольно успешно и с хорошим наваром украинцы переправляют, скажем, в воюющий Йемен.