С этим и жил в Париже стареющий Саша Власин, полковник советской разведывательной резидентуры, сотрудник внешнеторговой организации по экспорту-импорту чего-то очень сложного и не очень нужного. Рядом с ним тихо прозябала его жена Анна Гавриловна. В Москве оставалось двое их взрослеющих детей, которые научились к излету коммунистического режима вполне осознанно шалить и хитрить. В самое ближайшее время этому предстояло научиться целой стране.

Саша же Власин давно заматерел, обзавелся небольшим брюшком, с которым отчаянно боролся, и даже поседел немного. Тем не менее, прибавилось европейского лоска, округлости, вальяжности.

Ему удалось пережить всех генеральных секретарей, их доверенных послов и резидентов. Брежнев, Черненко, Андропов… Дождался и Горбачева. Во время короткого периода правления Андропова полковник Власин был вынужден вернуться в Москву, но верный товарищ, генерал Смолянский, вновь поспособствовал его уже четвертой по счету командировке в Париж. Тем более что самого Смолянского на некоторое время, до выхода на пенсию, назначили туда в качестве временного резидента КГБ СССР и лишь позже он был переведен в США, откуда и утек в стан «вероятного противника».

С Горбачевым дело обстояло одновременно сложно и легко. Требовалось понять, является ли его политика «открытости и гласности» лишь кратким эпизодом нового партийного строительства, или же прошлое отсечено раз и навсегда. Это относилось к разряду особых сложностей. Но было во всем этом и нечто приятное, почти праздничное. Словно Первомай, плавно перетекающий в следующий майский праздник. А между двумя этими праздниками – солнце, улыбки, ненаказуемое пьяное веселье, ожидание еще более теплого, роскошного лета.

С симпатией и дружескими улыбками стали поглядывать на советских разведчиков – дипломатов и торговцев, силы местной безопасности, представленные ежедневно несколькими бригадами сыщиков-наблюдателей в одних и тех же автомобилях около советских загранучреждений. Разведчики и контрразведчики дружески раскланивались, улыбались, а один молодой французский сыщик даже как-то крикнул полковнику Власину: «Привет, комарад! Горбачев, гласность, перестройка!» Власин в ответ улыбнулся и приветливо помахал рукой.

В тот день он привычно кружил на своей машине по городу, «проверяясь», нет ли за ним «хвоста», и, обнаружив его, с облегчением вздохнул. Ценят еще, не забывают…

Однако в нужный момент он сумел оторваться от французских контр-коллег, запарковать авто в муниципальном подземном гараже и нырнуть прямо оттуда в метро. Еще час кружения по городу: то поверху, то понизу, и, окончательно убедившись, что «хвост» оторвался, он пошел на встречу с местным агентом. Агент «Бальзак» служил в одной из газет в должности полицейского репортера, сносно говорил по-русски, так как происходил из старой белоэмигрантской семьи, и уж совсем по-русски хлестал водку, закусывая ее мочеными помидорами и исландской селедкой с вонючим маринадом.

– Я больше не буду на вас работать, месье! – нагло заявил чуть пьяный агент, развалившись на стуле в дешевом алжирском ресторанчике в районе Дефанса.

– Что-то не так? – поинтересовался полковник Власин.

– Все не так! Горбачев нас предал!

– Не понимаю.

– Все вы понимаете! Горбачев – шпион. Английский шпион и масон. Я не буду работать на страну, которой руководит предатель. А вы, месье?

– Глупости! Кто вам такое сказал?

«Бальзак» упер указательный палец себе в лоб.

– Месье, у меня есть мозги. Ваш президент предатель, а его жена – коварная баба!