– Надо же, я о таком даже не слышал никогда! – недоверчиво покачал головой Леонид. – Просто фантастика какая-то! Мне уже не терпится познакомиться с твоим Фёдором. Кстати, Серёга, коли мы заговорили с тобой на тему Афгана… Я тебя никогда не спрашивал, хотя давно хотел узнать: что у тебя произошло с твоей военной карьерой?

– Ты же знаешь: меня турнули из рядов «за дискредитацию высокого воинского звания», – усмехнувшись, ответил Сергей.

– Это я знаю, – отмахнулся Леонид. – Я имею в виду почему тебя, заслуженного боевого офицера, перевели после Афгана в какую-то заштатную часть? Ты же был офицером ГРУ…

Вздохнув, Сергей налил себе рюмку коньяка, посмотрел сквозь нее на огонь в камине и, выпив до дна, сказал:

– Ну, положим, не в заштатную, и там служить можно было… А перевели за то, что сам был дураком – пошел против течения… Меня послали в Афганистан с заданием отслеживать связи моджахедов с пакистанской, американской и натовской разведками. За то время, что я там пробыл, мне удалось многое узнать и понять. Я был одним из первых, кто довел до сведения нашего Генерального штаба о вызревании в Афганистане новой силы – талибов, которая на основе фундаменталистского ислама сломает племенные и этнические перегородки и придет к власти в этой стране. И что эта сила, по сути, явится авангардом антиславянских, антихристианских сил, слепо действующих по указке американского, а точнее, сионистского капитала. Вот за этот прогноз я и был изгнан из ГРУ, так как мое мнение явно противоречило позиции Козырева–Примакова… Я также считал, что необходимо поддержать Бабрака Кармаля, но у руководства и на этот счет было другое мнение: решив, что Кармаля быстро сожрут, его попросту бросили, по сути дела, предав. А тот еще два года держался, ну а потом… – Сергей махнул рукой. – Вот и имеем мы теперь под боком замечательного соседа… Бедные пацаны из Московского погранотряда на афгано-таджикской границе постоянно ходят под смертью. Впрочем, америкосы со своей подлой политикой тоже когда-нибудь доиграются, известна ведь восточная мудрость, что тигра не приручишь, сколько его ни корми, рано или поздно он нападет, так что лучше его не растить вообще… – И Сергей замолчал, затягиваясь сигаретой.

Леонид тоже сидел задумавшись. Наступившую тишину, прерываемую лишь треском поленьев, разорвала телефонная трель.

– Ох ёлы-палы, уже третий час ночи… – ахнул Сергей, хватая телефон. – Нинок, любимая, роднулечка моя, прости меня, я тут совсем счет времени потерял! – скороговоркой зачастил он в трубку. – Сейчас, сейчас еду, скоро буду! Не убивай меня, я тебя люблю! Целую!

Положив трубку, Сергей выбрался из кресла и, улыбаясь, сказал:

– Ох и попадет же мне дома!.. Поеду я. До завтра!

Подойдя к двери, он вдруг остановился:

– А мы с тобой не обсудили самое главное…

– Что именно? – спросил Леонид.

– Да то, что ты будешь делать дальше, если тебе удастся не только добраться до Есении, но и умыкнуть ее с этого секретного объекта, в чем я сильно сомневаюсь… В Питер ее повезешь? Да за вами такую охоту устроят, что мама не горюй!

Леонид растерянно посмотрел на Сергея, об этом он действительно еще не думал.

– Нет, Лёнька, наполеоновский принцип: «Главное – ввязаться в бой, а там посмотрим» – здесь не годится… – задумчиво сказал Сергей. – Боюсь, тебе придется на время расстаться с нашим любимым городом… – И, помедлив, твердо заключил: – За границу вам придется валить, старик, ничего не поделаешь! Ни тебе, ни Есении, ни вашему сыну жизни здесь уже не будет…

Заметив, как у Леонида дернулась щека, Сергей постарался его успокоить: