— И вы. — Продолжил профессор, — Уж не знаю, что вы там себе вообразили, Татович, у вас, полагаю, фантазия в силу возраста буйная, — он явно намекал на что-то, отлично известное им двоим, чего Петра не понимала, — но убивать меня всё же преждевременно.

Петре вот тоже было интересно, что у Татовича с профессором произошло, что дракон решил, что его студент близок к расправе. А судя по виду, с которым Смирна появился меж плотно заставленных книгами стеллажей, так оно и было. — Лучше вправили бы мне нос и остановили кровь. Лекарь вы или нет? — А вот сейчас Палица явно издевался над ними обоими.

Петра бросилась к Невтону Евсеевичу, но была остановлена его выставленной вперёд рукой и тихим "Прогибим артификур", от которого шары грохнулись на пол, прокатившись куда-то в сторону лестницы, а с рёбер Петры будто содрали присохший бинт, и на глазах девушки выступили слёзы. А она ведь пробовала этот артификур, только активирующим словом использовала другое.

Неуд за активирующие вербоиды будет заслуженным тоже, с досадой подумала она.

— Какое счастье, — выдохнул на это профессор, — что вы не додумались использовать бесключный замок. — Палица посмотрел на Петру из-под руки игнорирующего её присутствие Смирны, и выпрямился на полу, отдавая свой нос в полное распоряжение парня. И выглядел он при этом весьма обречённым. — Уверены, что вам так уж надо в артефакторы? — С пола раздался характерный хруст вправленного носа: — А вот вам точно в лекарях не место, — гнусаво простонал Палица, — Рука слишком тяжёлая.

Татович выглядел напряжённым и хмурым, и вообще таким, что было ощущение, что он с куда большей радостью Дракона прибил бы, чем стал ему что-то вправлять. И Петра снова подумала, что лекарский для него – странный какой-то выбор. Смирна, наверняка, куда уверенней себя чувствовал бы у боевиков, но по какой-то неизвестной причине оказался на лекарском. Как и она.

Зачем она думает об этом опять?

Крайне недовольный Палица сел, прислонившись к стеллажу, и с полки вывалилось руководство по разведению летучих мышей. Оно раскрылось на странице с портретом ощерившейся твари в натуральную величину. Петра вздрогнула, она раньше и знать не знала, что летучих мышей разводят.

— А я и додумалась... — пробормотала она, отвечая на замечание профессора про бесключный замок, пытаясь переключить раздражение Палицы с Татовича на себя — Просто не стала рисковать.

Она действительно знала, что так закрепляют все готовые артефакты. Но, во-первых, этот был экспериментом, а во-вторых, не слишком готов. Она планировала ещё поработать со структурой, плотностью и весом. Тьфу ты, даже вспоминать теперь стыдно.

Татович по-прежнему гневно дышал, и смотреть на него Петре всё ещё было страшно. Профессор упёрся локтем в согнутое колено, и, устроив голову на ладони, задумчиво произнес:

— А может, и выйдет из вас толк. — Петра не могла точно сказать, кого именно Дракон сейчас имеет в виду, и на кого смотрит, ей казалось, что на обоих. Но, может быть, после удара он не в состоянии был сосредоточиться на ком-то одном. — Идите, и пусть вам с лекарем повезёт больше, чем мне, — сжалился над ней Палица, — И поторопитесь, а то и дышать завтра нормально не сможете, если я правильно рассмотрел вашу возмутительную идею.

Петре пока было терпимо, но она полностью отдавала себе отчет, чем именно чревато удаление интегрированного артефакта, как и то, что обратиться ей, кроме лазарета, некуда. А там возникнут неудобные вопросы, на которые ей лучше было бы не отвечать.