После установления Рижского прелиминарного мира между Советской Россией и Польшей и подписания 18 марта 1921 года трехстороннего мирного договора Советское правительство предпринимало меры по освобождению своих граждан, находившихся в польском плену. Так, в сентябре 1920 года в Берлине между организациями Польского и Российского Красного Креста было подписано соглашение об оказании помощи находящимся на их территории военнопленным другой стороны. Эту работу возглавили видные правозащитники: в Польше – Стефания Семполовская, а в Советской России – бывшая жена М. Горького Екатерина Пешкова. Благодаря их усилиям 24 февраля 1921года было подписано соглашение о репатриации, и в марте – ноябре 1921 года в Советскую Россию вернулись 75 699 пленных красноармейца. Но при этом историками подсчитано, что за два года в польских концлагерях умерло порядка 60 тысяч военнопленных красноармейцев.

«Наиболее серьезную опасность представляет для Советской Республики в данный момент возможность польского наступления. Стремясь вовлечь Польшу в войну с Советской Россией, польские активисты действуют тем аргументом, будто бы Советская Россия готовит нападение на Польшу, которое должно быть предупреждено. В такой обстановке должно с нашей стороны тщательно избегать всего того, что может быть использовано польскими активистами для подкрепления своих обвинений».

Чичерин предлагал строжайше запретить редакциям газет публиковать статьи с призывами разгромить Польшу. А в дополнение представил план действий, который должен был предотвратить возобновление советско-польской войны. Прежде всего нарком считал, что нужно четко установить линии разграничения войск:

«Для того чтобы мы могли гарантировать, что дальше известной линии не будет происходить продвижение наших войск, эта линия должна быть точно установлена. На белорусском фронте занимаемая в настоящее время нашими войсками демаркационная линия уже является пределом, за который мы не будем наступать. На украинском фронте эта линия еще не определена, так как при обладании черноморскими гаванями необходим тыл, эта линия должна проходить западнее Киева, следовательно, по правобережной Украине. Необходимо, чтобы наши военные специалисты немедленно установили эту предельную линию нашего наступления на Украине…

…Чтобы отнять у польских активистов направленное против нас орудие, мы должны обратиться к Польше с новым заявлением, о широком распространении которого нужно будет специально позаботиться и в котором нами будет сказано как о том, что независимость Польши нами принципиально признавалась в целом ряде наших выступлений, так и о том, что ни наши, ни украинские Красные войска не будут идти дальше определенной линии…

Это заявление должно заключать в себе повторение нашего мирного предложения Польше, которое было нами сделано 22 декабря и не было доведено польским правительством до сведения польского общества. Такое заявление могло бы быть сделано в настоящий момент от имени Совнаркома, причем о нем должно быть доложено на открывающейся скоро сессии ВЦИК, которому следует предложить в торжественной форме его подтвердить…

Когда нами будет сделано заявление о предельной линии нашего наступления и о том, что мы не будем наступать на белорусском фронте, всякое нарушение нашего обещания сделает совершенно невозможными для нас на будущее время дипломатические переговоры, так как этим будет подкреплено довольно распространенное представление, что с советской властью никакое соглашение невозможно, так как она никогда не сдерживает обещаний. Поэтому нужно будет предписать под страхом строжайших наказаний, чтобы дальше установленной линии боевые операции нами не производились».