Начинаю уже нервничать. Ну где же ты, маньяк-педофил? Вот же я, смотри на меня, упырь! Давай вылезай уже из своих кустов, или где ты там прячешься.

Оглядываюсь по сторонам. Нет никого. Только вдали, где-то метров за двести от себя, замечаю две тени. Хочу испугаться, но узнаю их. Это опера. Идут далеко и почти незаметно, но хотя бы следуют за мной. Уже лучше.

Поправляю свою футболку. В свитере реально было бы теплее, да и маньяку, вообще-то, тоже, наверное, предпочтительнее с теплым телом работать, а не с холодным… Так, стоп! Меня заносит.

Я обхожу этот парк, кажется, дважды и уже иду на выход, когда в последний момент из моего горла вырывается громкий истошный крик.

10. Глава 10

Я сидел в машине уже минут сорок, вслушиваясь в наушник жучка. Все было тихо, даже слишком. То ли эта рыжая бестия просто выкинула его и сбежала, то ли что-то идет не по плану.

— Алло, Серега, ну вы где там?

— Ходим. Окоченели уже. Я не знаю, как наживка наша еще ноги не отморозила себе.

— Есть кто-то подозрительный?

— Пока нет. Наберу, если что.

Отключился и вперил взгляд вперед. Фары были выключены, и я видел лишь слабо освещенную дорожку. Минуты тянулись долго. Хотелось принять горячий душ и наконец расслабиться в объятиях женщины, но я понимал, что это будет уж точно не сегодня.

Я вспоминал лица жертв и нанесенные им увечья. Дурные картинки то и дело лезли в голову, мешая сосредоточиться. Этот урод не остановится. Он явно открыл охоту в период обострения своего психоза, а значит, нам придется его ловить до победы.

Внезапно в наушнике что-то зашумело, после чего я услышал душераздирающий крик, заставивший меня схватить пистолет и быстро выйти из машины.

— Серега, что там? Алло! Твою мать.

Ответа не последовало, и я зашел в парк. Было плохо видно из-за тумана, но пошел чисто интуитивно вперед, в сторону, откуда донесся звук. Это Василиса кричала, притом так громко, что я даже не сомневался, что на нее кто-то напал.

Обернувшись по сторонам, не увидел оперов. Блядь, ну и где они? Тут лисицу уже сто раз можно было придушить. Она такая мелкая, что даже силы не нужно особо прилагать. По башке двинул, и все. Упадет же, как тростинка.

Мне уже не нравилась вся эта затея. Надо было все же покрепче наживку подбирать, а не эту соплю зеленую, которая от тени своей тряслась, хоть и хорохорилась предо мной, точно общипанный воробей.

Чертыхнулся и прошел вперед еще метров сто, пока едва не врезался в этом тумане в девчонку. Она снова заорала и попятилась назад, на ходу роняя шлепки, но я успел ее схватить за плечи.

— А! А-а!

— Тихо. Это я.

Внимательно вгляделся в лицо девчонки. Глаза по пять копеек. Губы приоткрыты, дышит часто, но сама цела. Дрожит только.

— Олег Игоревич?

— Да. Что случилось? Напал кто-то?

Отпустил ее плечи, и лиса тут же обхватила себя руками. Замерзла. Видно сразу.

— Нет.

— В смысле нет?

— Никто не нападал.

Захотелось хорошенько так выругаться.

— А на хера ты орала тогда как резаная на весь парк?

Опера подходили, весело болтая. Похоже, я тут один только вскочил как ошпаренный.

Бестия подняла на меня взгляд. Дерзкий, колкий, как у кактуса.

— Я собаку увидела.

От ее тупости просто спирало мозг.

— И что? Орать надо? Ты, блядь, операцию нам сорвала своими воплями! Распугала тут всех педофилов, дура.

— Ничего я не портила! Эта собака мертвая лежала. С глазами открытыми. И вообще, сам вы… придурок!

Она выводила уже меня, дразнила и бесила. Бестия в юбке.

— Язык прикуси.

— Не то что?!

— В обезьянник посажу.

Пугалка сработала. Девчонка фыркнула, но наконец притихла.