Всех выстроили на большом плацу и заставили раздеться до трусов. Октябрь хоть и тёплый месяц года в этой части света, однако стоять на ветру в одних трусах не очень удобно. Мед работники осмотрели всех и дали команду одеваться. За тем всех завели в казармы и оставили ждать «покупателей». В казарму сразу же устремились дембеля с этой части, в основном чурки. Они за бесценок скупали часы, электробритвы, по возможности гражданские вещи и с удовольствием воровали брошенные без присмотра сидоры новобранцев. Егор продал за 150 форинтов свои часы, как потом выяснилось и правильно сделал, в части всё равно их бы просто так забрали «деды». «Покупатели» – представители воинских частей, прибывшие за пополнением, появлялись по очереди. Команда «Строиться» и называют фамилии распределённых солдат. Названных уводят, а остальные снова ждут. Ближе к обеду, после очередного построения, назвали и фамилию Егора. Он и ещё пять человек с Донбасса, были распределены водителями в Отдельный батальон химической защиты ОБХЗ №13 дислоцирующемуся в не большом городке Асоде. (В\Ч п\п 07292). Старший лейтенант передал сержанту папку с документами, проездные документы, деньги на билеты и отправил на ж\д станцию на электричку «Музыковешт—Мор» которая следовала через станцию Асод. Всё было интересно. Люди, одетые как-то по-иному, старенькие бабушки, одетые во множество юбок и едущие своим ходом на простых велосипедах. Егор представил себе мысленно его бабушку и на велосипеде за рулём. Что-то не сходилось. Ухоженные дома все под красной керамической черепицей, булыжниковые мостовые, остриженные деревья и кусты, улыбающиеся девушки. Всё здесь не так, как дома. Сели в вагон электропоезда. Все места мягкие, как в новых автобусах дальнего действия, стука колёс нет, поезд идёт тихо, как по хорошему асфальту. Играет не навязчивая, не громкая музыка и объявление каждой остановки. Кондуктор, в форменной одежде и фуражке с красивой кокардой, молча с улыбкой обилетил всех севших солдат, сказав каждому «Сербус», значит здравствуйте. «Можно подремать. Ехать будем около трёх часов.» объявил сержант и сам, откинувшись на мягком сидении, закрыл глаза. Но спать не хотелось, Егор глядел в окно. За ним проплывала огромная жизнь чужого государства. Поля, поля, поля, а потом посёлок, а вокруг него виноградники и снова поля, поля. Люди входили в вагон и выходили, стоячих мест здесь нет. Одни с интересом разглядывали этих русских в новых шинелях и шапках, иные безразлично садились и занимались своими делами, в основном читали.

Сержант проснулся после объявления нужной остановки. Станция оказалась довольно большой. Здесь и грузовая половина, куда прибывали товарные составы и пассажирская, где в три колеи стояли пассажирские поезда. Узловая –объяснил сержант. Тентованный ГАЗ 66 с номером 88-89лк стоял на автомобильной стоянке. Ефрейтор крепко мирно спал на не удобном месте водителя. «Ваня! Принимай!» крикнул сержант и постучал по кабине ладонью. Водитель открыл двери, потянулся, протёр глаза и только после этого спросил: «Откуда салабоны?». «С Донбасса» ответил Егор за всех. Ваня поглядел в глаза рыжему парню и с ухмылкой сказал: «А ты видать борзый?». Егор промолчал. Загрузив новичков в кузов, сержант сел на командирское сидение в кабине, и машина тронулась. До части доехали, быстро не рассмотрев города. Большие металлические ворота с красными звёздами на них распахнулись и ГАЗон остановился на единственной бетонной дороге внутри городка. «К машине!» скомандовал сержант. Построив всех новеньких, он повёл отделение из шести бойцов к штабу. Вышедший ефрейтор быстро собрал у всех все имеющиеся у них документы и отправил в казарму, одноэтажное длинное здание под камышовой крышей, не далеко от штаба, в которой был организован «карантин». Егор Щербаков приказом по части был назначен на должность водителя—химика в 3й взвод 1й РСО (рота спец обработки) на автомобиль ЗИЛ 131 АРС-14ть. В декабре приняли присягу Родине и пошла полноценная воинская служба. Занятия в классах сменялись на занятия на плацу, спорт городке, а по утрам бег с полной выкладкой на расстояние 3 км за территорией части, по дороге между лесополосой и виноградниками. Прошли 1000 км марш на своих автомобилях и уже весной первый полигон. Большая солдатская палатка вместо казармы, полевая кухня вместо столовой, деревянный настил вместо кроватей и усиленные занятия по теории и практике.Командр взвода старший лейтенант Титов с не очень красивым прозвищем «Жопа» был не совсем плохим человеком. Его побаивались не только солдаты его взвода. Было заметно, что он отчаянный рукопашник, и можно было от него схлопотать оплеуху за малейшую провинность без предупреждения. С Егором они как-то сразу не сошлись. Титов гонял упёртого солдата в хвост и гриву. Уже деды вечерами жалели салагу, говорили, чтобы не спорил с ним. Сержант, тот который привёз молодых с аэродрома, стал заместителем командира взвода или проще «замком». Звали его Ваня Лещенко родом с Саратова, как и Титов. Ленивый «чижик», но весьма услужливый. «Фазаны» и «деды» его старались не замечать, хотя по сроку службы ему ещё рано было говорить слово «не положено». Во взводе «салабонов» был всего один сержант. Пошли в наряды. Самым ответственным нарядом был караул. В батальоне был первый пост, так как имелось своё батальонное знамя и два поста уличных—автопарк и вышка не далеко от складов и ДОСов. Вторым по борзоте был наряд дневального в автопарке, затем шла столовая и самый, самый –наряд по роте, тумбочка. Старшина роты старший прапорщик Момот (по прозвищу Слон), был с собаку ростом, но голосину имел, как у Шаляпина. Утром, приходя на подъём роты, он так орал, что вставали даже те, кто ещё в наряде и мог спать до 10ти утра. Уборка для него была на первом месте. Заправка кроватей и набивка табуретами кантиков на одеяле. Но с ним можно было разговаривать и по душам. Человеком он был хорошим, играл на пианино, баяне и гитаре. Пел. Он был первым гостем на всех офицерских посиделках. Но был один недостаток, выпив чуть он приставал к замужним женщинам и не раз получал за эту странность от ревнивых мужчин. Но не всегда. Ходили легендарные сплетни, что бабы его в втихаря любили. Он женат не был. Командовал частью под полковник Кузнецов. Среднего роста, слегка лысеющий и полнеющий офицер с академическим знаком ВУ на кителе, хотя все давно уже ходили с поплавками—высшего образования. Офицеры между собой называли его знак «с велосипедного училища». Прозвище своё он знал и всегда возмущался. Спрашивал у офицеров: «Ну назвали бы меня толстяком или пузатым, а то так не прилично?» У него с чьей-то лёгкой руки прицепилось прозвище «Пино» от фамилии генерала Пиночета. Но по натуре он был довольно простым мужиком, любителем погулять с мадьярами, сходить на охоту, где активно использовали солдат, как загонщиков. Его молодая жена Наталья Сергеевна, (но даже солдаты, конечно второго срока службы называли её просто Натали) руководила солдатской «чайной», была в магазине и продавцом и директором сразу. Действительно красивая и лицом, и формами женщина. С ней было просто, солдаты через неё покупали себе на демобу вещи – джинсы, батники, хорошую обувь, и в втихаря меняли рубли, присланные в письмах родителями, на форинты по курсу 1\10, при курсе 1\17ти. Ещё одной из писанных красавиц гарнизона, была жена командира Егоровой роты, капитана Назарова, черноглазая Валентина. На неё трудно было смотреть, особенно когда она улыбалась.