— А что случилось? — нахмурился Марат, рассматривая ее повязку.

— Порезалась, — отмахнулась Надежда и встала. — Клавдия Петровна, спасибо за завтрак, я пойду к себе.

— Ты же не доела, — напомнил он, кивая на ее тарелку.

— Настроения нет, — хмыкнула она и похромала к лестнице.

— Подожди, — догнал ее Марат и несильно схватил за локоть. — Ты обиделась, что ли?

— Вот еще, — фыркнула Надя и выдернула свою руку. — Просто наелась.

Как ни в чем не бывало начала подниматься по лестнице.

— Ну извини, правда, — не отставал Марат. — Глупо как-то вышло.

Вздернув подбородок, Надежда дошла до последней ступеньки и обернулась.

— Ты прощен, если перестанешь называть меня куколкой, — сердито нахмурила брови.

— Тебе не нравится? — совершенно искренне удивился он.

— А тебе понравится, если я тебя буду гусеницей называть?

— Ну ты сравнила, — рассмеялся Марат.

— Ты их видел? — Надя выжидательно приподняла бровь. — А мы в пансионате часто рассматривали…

Грустно стало, так давно все это было. В далеком детстве, а сейчас у нее наступила взрослая жизнь. Надежда, прихрамывая, поплелась в свою комнату.

— Подожди, ты про бабочек, что ль? — догнал ее Марат, наконец сообразив, о чем она вообще говорила.

— Ну да.

— А я про куклу. Ну Барби там знаешь…

— Знаю. — Надя так заразительно рассмеялась, что Марат, не сдержавшись, тоже захохотал. — Забавно вышло.

— Да. — Он остановился около ее двери и оперся плечом на стену.

— Спасибо, что проводил, — язвительно хмыкнула Надя. — Без тебя бы я обязательно заблудилась.

— Да ладно тебе… — снисходительно протянул Марат и быстро перевел тему. — Так что, пойдешь со мной гулять?

— Я подумаю, — вновь засмеялась она и быстро скрылась в своей комнате.

Марат лишь проводил ее взглядом. Эта девчонка затеяла очень опасную игру. Дразнила и будоражила его. А еще он совершенно случайно поймал себя на мысли, что сиротка ему нравится, а это означало лишь одно — он добьется ее расположения во что бы то ни стало.

Усмехнувшись своим мыслям, Марат несильно ударил кулаком по стене и направился к лестнице. День обещал выдаться увлекательным, как и предстоящая охота на трепетную лань.

***

За окном давно стемнело, но Кирилл не спешил собираться домой. Оттягивал этот момент насколько мог. Просто не хотел, а точнее, наоборот, очень хотел, и это его пугало. В нем словно боролись два человека не на жизнь, а на смерть. Один отчаянно желал забыть Надежду и все, что с ней связано, второй до зубовного скрежета жаждал ее увидеть, утонуть в бездонных глазах и наплевать на все. Только вот мысль о том, что видит в ней совсем другую женщину, здорово отрезвляла и болезненно отдавалась в подреберье. Это неправильно.

Весь день он пытался работать, но сосредоточиться на деле получалось с трудом. Мысли то и дело утекали к Надежде, утру, проведенному вместе, и его ощущениям. Они были такими противоречивыми, что не поддавались анализу. Кир злился на себя за слабость, за то, что поддался эмоциям, которые вышли из-под контроля. Нельзя было этого делать ни в коем случае. Нельзя было касаться ее и тем более наслаждаться этим моментом. Но он наплевал на десятки «нельзя», а теперь жалел.

Прикрыв глаза, он откинулся на спинку кресла и мерно покачиваясь, напряженно думал, как жить дальше. Очевидным было одно — надо срочно дистанцироваться от Нади, как можно больше. Проводить с ней время опасно и слишком больно, и в то же время может навредить ей самой. Головой Кирилл все понимал, но никак не мог найти в себе силы для такого решения. Его тянуло к ней с нечеловеческой силой, вопреки всем законам и правилам. Но он осознавал, что всему виной ее внешнее сходство с Любой.