“Я это исправлю. Он станет радоваться тому, что просто дышит.”

Возникает ощущение, что постройки ютятся, жмутся к друг другу, теснятся к краю, как будто перед ними находится что-то большое и монументальное, но реальность показывает другую картинку - глубокая яма, накрытая огромной сеткой. Поверх нее стоит с десяток мужчин, от них валит пар и дым от сигарет. На противоположной стороне ямы - “терем”, на самом деле просто двухэтажный дом в колониальном стиле, с просторным балконом, нависающий точь-в-точь над ямой.

- Двадцатка! По доллару на каждую минуту.

- Даю  не больше четырех. Они порвут его на части.

- Брось ему еще батареек, увеличим его шансы на выживание!

Раф, не таясь, подходит ближе. Мужчины не замечают его, не слышат приближения. Вампир смотрит вниз: знакомая куртка, не менее знакомый затылок, Паоло пытается дотянуться до брошенных ему батареек, то и дело одергивая руку, сжимаясь в комок от тянущихся к нему лап существ, что стараются расшатать клетку.

Их терпение заканчивается. Им наконец удается это, поднять тяжелую клеть. Она гремит, раскачиваемая из стороны в сторону. Раздается смех, подначивания и улюлюканье.

- Надо поднять решетку!

- Я пас! Пусть Кейси поднимает.

- Да, он сегодня не в себе, Бэна пристрелил.

Относительную тишину ночи прорезает крик и кучка уродов, делающих ставки на жизнь ребенка, точнее на то сколько он продержится так, тут же затыкается и даже делает шаг назад.

Раф видит, а еще хуже чувствует объявшее их чувство страха: мерзкое, трусливое, дурно пахнущее, так же как существа внизу ямы.

- Раф! - Мальчишка поднимает голову и смотрит прямо на него. - Раф! Помоги мне!

Чувство ярости и злости до этого просто кипящие, но не поднимающиеся выше установленной им планки, вырываются наружу, превращаясь в злобу дикую и неконтролируемую..

Нет, не жажда беспокоит его.  Он просто хочет их крови.

“Закрой глаза, мальчик!” - он только думает об этом, но не говорит.

Тело как будто предает его, движется быстрее мысли. Сперва слышны короткие вскрики, удивленные возгласы, полноценные крики, смешавшиеся с ором существ внизу, щелчки и хруст.

- Держись! - кричит Раф, отбрасывая от себя что-то. - Еще пару минут.

Да. Он просит очень много. Эти минуты могут стоить многого: укуса, царапины, оторванной конечности, вырванных глаз, заражения.

Твари беснуются внизу, бросаются на землю, впитавшую кровь, прыгают, пытаясь достать до разбросанных частей тела. Раф спешно обегает решетку, но не находит ни рычагов, ни пультов управления, ни других механизмов, что способны поднять клеть наружу.

Он смотрит на балкон, где-то в его глубине горит свет. Там наверняка спальня или кабинет. Раф так и видит, как никогда не видимый им человек выходит на балкон и смотрит на то, что творится внизу.

Отвращение.

Как тут не понять друзей, что презирают людей и относятся к ним, как к грязи?

“Да, Раф, - рыкает он себе, - тяжело бы тебе пришлось во времена гладиаторов!”

Он не думает, как поступить лучше: обойтись малой кровью или перебить всех жильцов этого без сомнения красивого дома.

Если обернуться, то можно увидеть, что такой вопрос уже не стоит.

Раф прыгает, цепляется за колонны, из-под его пальцев летят осколки и пыль. Он взбирается наверх.

Дверь влетает в комнату, разнося по спальне щепки дерева и крошку стекла. Они врезаются в книжные полки, сносят старомодную настольную лампу с зеленым плафоном, тот искрит и все-таки потухает.

Образовавшийся сквозняк сбрасывает на пол какие-то листы бумаги, газеты, гремит чем-то металлическим.

Раф осматривается - это только библиотека. Просторная, сверху донизу забитая книгами, в нее ведут две двери - одна двустворчатая, светлая, другая едва заметная, темная, спрятанная между стеллажами.