– Отпусти сейчас же!

– Эй, ты чего орешь? Нормально же всё было. Или я лишнего чего позволил? Не помню ничего.

Я так разволновалась, что не могла привести в порядок сбившееся дыхание. Взгляд Пожарского заставил меня покраснеть еще гуще. Наверно я сейчас похожа на переспелый помидор.

У него серо-голубые глаза, как у Якова Григорьевича и Лои. И он будет сильно удивлен, когда увидит малышку. Или рассержен…

– Я не твоя гостья, – попробовала отлепить наглые ручищи от своей талии.

Положение мое усугубляло то, что Кай был в одних штанах. При взгляде на его спортивный торс, пересыхало во рту. Поэтому я старалась смотреть ему исключительно в глаза.

– А кто же ты? – продолжал заигрывать он и тянуть меня в свою спальню. – Как тебя зовут, Енот-полоскун?

– Стелла, – ответила я, пропустив колкость мимо ушей.

– Красивое имя.

– Можешь убрать свои руки?

– Могу, но не хочу.

Я не знала, нужно ли говорить Каю, кто я такая, или Яков Григорьевич придумал оправдательную речь, которую я испорчу? Так или иначе, мне нужно что-то сказать, чтобы выбраться из цепких рук опасного парня.

– Я гостья Якова Григорьевича.

– Папы? – спросил он недоверчиво. – Что за бред?

– Дай мне, пожалуйста, пройти, – решила быть вежливой.

Каким-то образом ему удалось отвести меня на приличное от ванной расстояние. Я панически обернулась, платье Лои осталось там, успеет ли высохнуть к вечеру? Мне совершенно не во что одеть малышку.

– Зачем тебя папа позвал? Кто ты такая? – не отставал Кай.

– Он вам сам все расскажет.

– Ка-а-ай, – томно протянула какая-то блондинка в одном полотенце, и парень с недоумением посмотрел на нее, а затем на меня.

Вот и девушка отыскалась, с которой он провел ночь…

Воспользовавшись заминкой, я сбежала. Сердце готово выпрыгнуть из груди, так меня напугал Кай. Еще никто столь нагло не распускал руки и не вжимался мне в попу твердым пахом.

Я вернулась в детскую и уложила Лою на дневной сон. Она уснула, едва ее голова коснулась подушки, слишком много впечатлений набралось у нее за полдня.

К себе я не пошла, посижу рядом с ней. Сама не заметила, как прилегла рядышком с сестрой и уснула. На моем состоянии сказались напряженная обстановка и долгая дорога.

Проснулась от стука. Яков Григорьевич лично решил позвать нас к ужину.

– Да-да, конечно, мы сейчас спустимся, – ответила я.

Разбудила сестру, отвела ее в ванную, умыла, одела, расчесала. Платье успело высохнуть, чему я была очень рада.

Я надела белую блузку и черную строгую юбку, которую носила на работе в кафе.

С колотящимся сердцем я спускалась с лестницы, боясь оступиться и упасть.

На нас смотрели три пары глаз. Кай… Он смотрел на нас с ненавистью. Значит, Яков Григорьевич уже ввел в курс дела семью, и они совсем нам не рады.

– Зоя, Кай, рад вам представить свою дочь Лою, – сказал мужчина, взяв малышку за руку…

– Добрый вечер, – вежливо поздоровалась я. – Рада с вами познакомиться.

– Стелла, Лоя, это моя супруга Зоя Васильевна и ваш брат Кай.

Жена хозяина презрительно скривилась и ответила:

– И ты считаешь нормальным поселить в нашем доме своего приблудыша?

Я застыла на месте. Если она говорит такие оскорбительные слова в нашем присутствии, то что же было до нашего появления?

Я закрыла уши Лои ладонями. Не хочу, чтобы она слушала такое! Не хочу, чтобы у нее развивались комплексы.

– Зоя, я всё решил, – сказал Яков Григорьевич. – Девочки остались без матери. Без дома. Без средств к существованию. Лоя – моя кровь, и я должен сделать все возможное, чтобы она ни в чем не нуждалась.

– Ну, конечно! – всплеснула руками Зоя. – Решил сам, не посоветовавшись с нами. Кай, а ты чего молчишь?