В доме три этажа, пятьсот квадратных метров, забор на тридцати сотках, хотя папа ещё столько же выкупил в сторону леса. Но огородили только двор. Забор плотный из досок в шахматном порядке, то есть вроде не просвечивает, но при хорошем рассмотрении можно заглянуть. Сам дом из бруса, но обложен кирпичом и напоминает обычную коробку, если бы не большая веранда, то и нечему глазу зацепиться.

На лето вроде ещё какие-то родственники приедут. А пока можно насладиться относительной тишиной.

Мужчины открыли ворота и загнали микроавтобус во двор. Трава на лужайке у дома была по колено. Бабки и мама с тёткой распространились по участку, высматривая какие кусты и клумбы восстанавливать.

Моя племяшка Лизонька с разбега кинулась в траву и в своём белоснежном платье проехалась по ней. Барахталась под вопли своей неуравновешенной мамаши. Милена так громко страдала по испачканноиу платью, что где-то вспорхнули сороки и, крича, полетели предупреждать лес об опасности.

Я хмыкнула, выглянула за забор на тайгу. Дорога старая, хоть и заросла, но древняя колея осталась. Петляла по лугу и терялась в глуши леса.

А вокруг дома луга и поля, вплоть до озера, что сияло на солнце. И торчали соседские дворцы.

Пойду гулять. Прямо в лес.

****

На третьем этаже было всего две комнаты. Старшие сюда не добирались. Холод и сырость царили в помещениях, и я первым делом открыла все окна. Всего их два, на две стороны, но очень большие. Моя комната с балконом с видом на тайгу. Ветер принёс шум газонокосилок и запах свежескошенной травы. Приятный прохладный сквозняк уносил посторонние запахи. В комнате пол был укрыт линолеумом. В шкафу хранилось постельное бельё, которое пришлось раскидать на створки, чтобы посвежее пахло. Кровать низкая и тумбочка. Больше ничего - свободное пространство.

Пришла обиженная Лиза с красными от слёз глазами. Она хорошая, это мама у неё дура. Надо наряжать ребёнка в дорогое белое платье, зная, что едем в деревню. Теперь девочка сидела на краю моей кровати, сложив ручки на груди. Насупилась.

Мы все, как под копирку, даже не кровные родственники так собрались, что не отличишь, кто папа, а кто дядя. Тёмные шатены с серо-голубыми глазами.

– Я с тобой буду спать, – буркнула Лизонька.

– Спи, – улыбнулась я, закидывая свои вещи на полки шкафа.

Надела серую футболку с длинным рукавом и спортивные штаны. Помогать женщинам продукты раскладывать и уборку делать я точно не буду. Только мешаться. Так что завалились мы с Лизкой на кровать и стали играть в игру на моём планшете.

– Лиза, – раздалось на весь третий этаж.

– Не хочу её, хочу к папе, – пожаловался мне ребёнок.

Сестра появилась в дверном проёме. Она потеряла свою фигуру к двадцати семи годам, заплыла. Постоянные разборки с бывшим мужем отобразились на когда-то миловидном лице, и оно всё время имело злую гримасу.

– Алиска! Ты рехнулась?! Ребёнка моего на сквозняке держишь, – зло рычала она, подходя к кровати.

– На бывшего поори, а мне твои закидоны не нужны, – огрызнулась я.

Милена специально проехалась ладонью по моему лицу, как бы я не уворачивалась. Она меня не ударила, но эффект был такой же. Я откинула её ногами, ударив в живот.

– Ко мне нельзя прикасаться! – я соскочила с кровати.

Она грубо схватила Лизу и потащила за собой.

– Егору об этом не забудь сказать, – злорадно кинула мне сестра. – Он скоро приехать должен, мириться будем.

– Что? – шорохом сорвалось с моих губ.

Егор мне не брат. Он – враг. Как они могли пригласить его обратно в семью?

Я не собиралась с мамой и бабками говорить на эту тему. Они все Егорушку жалели. Связался мальчик тридцать лет не с той компанией.