Но Маша не улыбалась. И насколько я знаю, она больше не ездила во Францию.

– После гастрита будет язва, – настаивала я на серьёзном разговоре.

– У меня прошли боли! – сопротивлялась Мария, кинув мишуру на ёлку.

– У тебя…

– Ульяна! – разнёсся по залу строгий голос отчима. – Подойди сюда.

    Маша расплылась в мстительной подлой улыбочке.

    Я немного напряжённая пошла сдаваться Алексею.

    Он стоял в тени у большой спиральной лестницы, что вела на высокий третий этаж.

   Ладонь к ладони его старческих рук.

– Ульяна прекрати её прессовать. Человек должен во что-то верить, – хрипло и тихо сказал он.

– Ладно, – помялась я на месте.

– Зайди ко мне в кабинет.

– Хорошо, сейчас….

    Я отошла от него обратно в зал. Как только я сделала пару шагов от этого властного мужчины, мне полегчало. Он очень сильно умел давить. Психологически.

– Маша, – подбежала я к сестре. – Отчим велел перед тобой извиниться.

Мария расплылась в улыбке и приготовилась слушать извинения.

– Прости меня. Ты можешь лечить гастрит зелёнкой, а глистов йодом.

    Маша вылупила на меня серо-голубые глаза и покрылась красными пятнами.

– У меня нет глистов!!! – заверещала она, пробивая стены зала своим ультразвуковым визгом.

– По гороскопу завтра появятся, – ответила я и побежала в кабинет отчима.

2

Физиогномика занимается определением характера, темперамента человека по чертам лица.

Это то, что я однажды просмотрела. Так, поверхностно и без особого интереса.

И зачем в современном мире такая штука, когда среди женщин каждая третья меняет брови, губы, форму лица. Красятся до неузнаваемости и делают пластику.

 С мужчинами легче.

Алексей Владиславович Фролов имел нижнюю часть лица немного вытянутую. Развитые желваки. Губы узкие. Этот человек решительный, сильный, но тщеславный. Он лидер и добивается желаемого. А ещё его все боятся.

Поэтому, когда он говорит: «Сядь ко мне на колени», я иду и сажусь.

Однажды, когда я стану очень смелой, я спрошу, почему он так странно ко мне относится. В прошлый раз, когда я задала такой вопрос, он с шипением поинтересовался, что собственно меня не устраивает.

Я поняла, что тема для него неприятная, решила оставить этот разговор на потом.

Удобно расположившись на коленях старика, я уронила ему голову на плечо и стала смотреть, что смотрел он.

Алексей, надев очки, внимательно изучал вечерний фиксинг лондонской биржи. Поглаживал меня по волосам.

Ощущение, что я красивое домашнее животное, посещало меня именно в эти моменты.

– Каспера опасайся, – прошептал Алексей, листая ленту своих новостей.

– Хорошо, – я старалась всегда с ним соглашаться.

– Он приезжал на разборки со мной, – поведал мне отчим задумчиво и устало. – Решил разорить меня. С Каспером Роком у меня конфликт.

– Я поняла.

– Вот и отлично, – он отложил планшет в сторону и чуть заметно улыбнулся. – Что тебе снилось сегодня?

– Не поверишь, – я вдруг вздрогнула. – Я качалась на качелях прямо над пропастью. И было жутко. Ноги сводило и щемило низ живота. Так сильно я боялась.

– Со страхами надо бороться, – он стал скидывать меня со своих колен. – Беги, котёнок.

– Спокойной ночи, – натянуто улыбнулась я.

И побежала из кабинета.

Почти вот так проходил каждый вечер с отчимом. А Маша видела, что мы уединяемся, и что она там думала, даже тайной не оставалось. Все знали, что я «папина любовница».

– Девяносто три, пятнадцать, семь и двадцать.  Девяносто три, пятнадцать, семь и двадцать.

В доме стоял полумрак. Свет попадал в большие окна с улицы. И атмосфера в этом замке была сказочной и фантастической. На паркете отражались светлые лучи уличных фонарей с извилистыми тенями.