Убираю телефон в сумочку, беру с книжной полки первую попавшуюся книгу и пытаюсь читать. Кулинария какая-то... Ну и ладно. Может выучу пару новых рецептов... Проведу время с пользой...
И тут я в ужасе слышу пиканье входной двери. Вслед за тем она открывается и в фойе подъезда заходит...
...Волков.
И судя по мимике, он очень зол...
4. Глава четвёртая
Замираю в кресле, как мышка. Делаю вид, что меня тут нет. Глупо, конечно, но мне реально дико стрёмно.
В следующее же мгновение меня поражает реакция консьержки. Эта худощавая интеллигентная женщина с аккуратным пучком заколотых на затылке волос, внешне очень похожая на библиотекаря или музейного работника, подскакивает, как ошпаренная, и елейным голосом принимается бормотать:
- Добрый ночи, Платон Андреевич. Как ваши дела? А я тут работаю потихонечку, слежу за порядком...
Со мной она иначе говорила... Смотри, как тон сменился...
В жизни не видела такого отвратительного подобострастия. Она его тоже боится, что ли? В любом случае, спокойнее мне точно не становится.
- Всё хорошо, спасибо, - проходя в фойе, сухо отвечает ей он.
А затем останавливается напротив кресла, в котором я пытаюсь сделать вид, что поглощена чтением кулинарной книги.
- Девушка попросила немножко подождать здесь, - приоткрыв окошко в консьержную, торопливо палит меня эта тётка. - Я разрешила, девушка вроде вполне интелигентная, от подруги вот шла из сто семидесятой квартиры...
- Да, я в курсе, - даже не повернувшись к ней, отвечает он.
Сжавшись в комок, смотрю на него сверху вниз. В таких случаях говорят: "как кролик на удава".
Он реально выглядит опасным. Хоть и красив. Что-то в его чертах лица говорит о том, что человек он решительный, волевой и жёсткий. При том, что он вовсе не напускает на себя вид крутого парня. Просто стоит и смотрит. Фигура у него, конечно, крутая. Эдакий подкачанный пловец. Грудь колесом, широченные плечи, сильные руки, никакого пуза. Высокий, хорошо одетый и явно статусный мужчина.
До меня снова доносится аромат его туалетной воды. Приятная...
- Десять минут давно прошли, - вдруг говорит он.
Пытаясь преодолеть робость, отвечаю, наверное, чересчур дерзко:
- А я к вам и не шла.
Тут же встревает консьержка из окна:
- Вы её знаете, Платон Андреич?
Он чуть поворачивается к ней:
- Да, знаю. Будьте добры, дайте нам возможность поговорить.
- Да-да, конечно-конечно, - поспешно отвечает она.
Исчезает в окне и закрывает её. Но при этом всё равно пялится. Любопытно ей, явно.
- Карина, - холодно произносит Платон, - передайте Светлане, что она уволена. Условия те же. По поводу лобового стекла - предварительная стоимость без ремонта - сто двадцать восемь тысяч рублей.
А затем, не дожидаясь моего ответа, направляется в подъезд.
Пытаюсь осмыслить эту сумму. Светка повела себя, конечно ужасно, но понять её можно. Перепугалась она. И уж точно я не считаю, что выроненный нечаянно бокал стоит такого штрафа и увольнения впридачу.
Поддавшись порыву встаю и, бросив на кресло, книжку, говорю:
- Если вы её не уволите, ей будет легче выплатить вам деньги.
Он резко останавливается, а затем поворачивается ко мне:
- Что?
Ненавижу, когда волнуешься, а заставляют повторять сказанное...
- Я говорю, - сглатываю, - что если вы её не уволите, ей будет легче вам деньги заплатить. И потом - за что увольнять-то?
- За пьяный дебош, например, - холодно отвечает он.
- Так не на работе же.
- Спасибо, что не на работе.
- И потом... это не дебош...
Он подходит ко мне. Выше меня больше, чем на полголовы. Становится совсем жутковато. Он - будто сжатая пружина. Вроде внешне спокойный, но ждать от него можно чего угодно. И смотрит ещё так хмуро.