Клинок в руке конюха задрожал. В первое мгновение Липски даже не мог припомнить, как и когда он его вытащил. Казалось, рукоятка сама прыгнула к нему в руку. Как бы там ни было, первая кровь уже пролилась, а гордость, разбуженная джином, не позволяла ему отступить.

Липски побледнел, но, пригнувшись к земле, начал медленно двигаться по кругу.

– Нужно что-то сделать! – воскликнула Келси, чувствуя во рту противный медный привкус собственного страха. – Позвоните кто-нибудь в полицию.

– Нет, только не в полицию! – Бледная нездоровой восковой бледностью, Наоми заломила руки.

– Но они убьют друг друга! Господи!..

Келси в ужасе следила за тем, как блестящее лезвие со свистом рассекает воздух в считаных дюймах от Гейба. Кроме этих двоих, что двигались по кругу, словно на гладиаторской арене, никто больше не шевелился. Только запертый в трейлере жеребец, почуяв запах крови и насилия, принялся лягаться, раскачивая тяжелый фургон.

Не успев как следует подумать, Келси схватила вилы, стоявшие у стены сарая. Взвесив их в руках, она взяла вилы наперевес и бросилась вперед, стараясь не думать о том, что могут сделать с человеческой плотью острые зубцы. Новая вспышка солнца на лезвии ножа заставила ее остановиться. Вращаясь вокруг своей оси, клинок подлетел высоко вверх; в то же самое мгновение Липски с размаху грохнулся на землю.

Удара она не видела. Гейб, казалось, даже не сдвинулся с места. Он стоял над упавшим противником, его глаза были холодны, а лицо было словно высечено из камня.

– Сообщи Джемисону, куда выслать твои вещи и причитающиеся деньги, – отчеканил он, без усилий приподнимая Липски за воротник. При этом запах крови и перегара ударил ему в ноздри с такой силой, что Гейба, в котором эти ароматы будили не самые приятные воспоминания, едва не стошнило. – И постарайся больше не попадаться мне на глаза, особенно где-нибудь возле фермы, иначе я могу позабыть, что я теперь джентльмен. Я разорву тебя на две половинки.

Бросив обмякшее тело обратно на землю, Гейб брезгливо отряхнул руки и повернулся к своим людям.

– Отведите его на шоссе, пусть ловит машину и убирается.

– Да, сэр, мистер Слейтер.

Конюхи зашевелились и, оживленно переговариваясь, словно мальчишки на школьном дворе, ставшие свидетелями драки, подняли Липски и поволокли к грузовику.

– Извини, Наоми. – Гейб небрежным жестом отбросил назад упавшие на лоб волосы. – Мне нужно было дождаться, пока мы вернемся на ферму, и уволить его там.

Наоми всю трясло, но она постаралась взять себя в руки.

– Боюсь, что тогда я не увидела бы этого любопытного представления, – ответила она и, выжав из себя улыбку, шагнула к нему. Кровь все еще текла по руке Гейба. – Пошли в дом. Надо промыть и перевязать твою руку.

– По сценарию я должен сказать: «Пустяки, это просто царапина», – ухмыльнулся Гейб и впервые опустил взгляд, чтобы поглядеть на рану. Он облегченно вздохнул, увидев, что порез неглубок, хотя боль была довольно сильной. – Но я был бы дураком, если бы отказался от возможности предоставить себя заботам двух очаровательных женщин.

С этими словами он перевел взгляд на Келси.

Она все еще стояла посреди двора, сжимая в руках навозные вилы. Костяшки ее пальцев побелели от напряжения, на скулах горели яркие пятна, а глаза сверкали от страха и ярости.

– Мне кажется, вилы уже можно поставить на место. – Он осторожно отобрал у нее инвентарь и прислонил к стене. – Поверь, Келси, я высоко ценю твою находчивость, а еще пуще – заботу о моей шкуре.

Келси почувствовала, как начинают дрожать и подгибаться колени, и приложила все силы, чтобы справиться со слабостью.