В среду Ивонн пропустила занятия, чтобы мне помочь. У неё в глазах тоже стояли слёзы.

- Это я во всём виновата! Прости меня, Ксю, прости! Гадкие папарацци! Да кто же знал, что они там появятся! – Ивонн принялась колотить кровать, выплёскивая свой гнев. Я уже собрала и сдала постельное бельё, поэтому подруга дубасила голый матрас.

- Тебе теперь подселят другую соседку, - всхлипнула я.

- Никого не хочу, кроме тебя, Ксюша… Нам было так хорошо вместе… Ты стала моей самой любимой подруженькой. Но ты теперь на меня злишься, да?

- Немного, - призналась искренне. – Вот зачем ты… Ай, ладно! На кого я злюсь по-настоящему, так это на Никиту! – бросила с яростью и вытерла мокрые щёки ладонями. Ивонн протянула мне бумажную салфетку из коробки. – Гадкий, мерзкий, подлый тип! Как же я его ненавижу! Если бы он не вызвал меня на верхнюю палубу… Если бы не затащил в бассейн…

- Он, конечно, скотина, каких поискать! – подруга разразилась тирадой, состоящей из французских ругательств. – Он крупно тебя подставил. И самое обидное, что ему ничего за это не будет.

О, да. Жизнь золотого мальчика продолжится по прежнему сценарию: круизы, пляжи, дорогие клубы, коктейли, красивые девушки. Никита даже не узнает, как жестоко я поплатилась за свою неосмотрительность…

Такси петляло по улицам, я смотрела на знакомые здания и мысленно прощалась с городом. Из окна автомобиля Ницца представлялась сияющей и праздничной, мелькали пальмы, солнце сверкало в лазурном небе. Но вся эта красота теперь для других, а для меня здесь места нет.

Я сама всё испортила.

Такси оплатила Ивонн, так как я настаивала, чтобы поехать на вокзал на трамвае. Изгнание из универа означало для меня непредвиденные расходы. Уже разорилась: пришлось оплатить скоростной поезд до Парижа и купить билет на самолёт до Москвы.

Если бы закончила стажировку как полагается, все транспортные расходы взял бы на себя университет. Но я ведь её не закончила… Полторы тысячи евро, заработанные на яхте, утекали, как песок сквозь пальцы. Зря радовалась, что не буду напрягать маму моими расходами, да ещё мечтала купить ей и сестрёнке дорогие подарки.

Хороший же подарок я сделаю матушке, ничего не скажешь… Как посмотрю ей в глаза, когда выяснится, что её дочь выгнали из французского университета? Даже не представляю, что с ней будет, для мамы это настоящее горе.

Ох, нет… Надо обязательно что-то придумать…

Маму, наверное, придётся обмануть. Скажу, что пришлось прервать стажировку по состоянию здоровья – началась сильная аллергия на какие-то растения, произрастающие на юге Франции. Я сейчас как раз так и выгляжу – как жертва аллергии: лицо опухшее, глаза воспалённые, слезящиеся.

Ужасно стыдно выдумывать небылицы, но если мама узнает правду, это её убьёт.

*****

Реми не пришёл меня провожать, так как у него что-то случилось, и он ещё вчера срочно отправился к семье в Бордо. Вроде бы у него заболела бабуля.

Но я была даже рада, что избежала прощания с любвеобильным французом. Он заваливал меня видео и рыдающими смайликами.

- Послушай, Ксюша: всё будет хорошо! – Ивонн крепко взяла меня за обе руки и посмотрела в глаза. – Ты разрулишь эту ситуацию, и постепенно всё наладится. Возможно, судьба отвела тебя от чего-то ужасного. А вдруг, если бы ты здесь осталась, через неделю тебе на голову упал бы кирпич?

- Хорошо же ты умеешь успокаивать, - улыбнулась я сквозь слёзы.

- Ну, это я для примера.

- Мне прямо значительно полегчало.

- Прекрати рыдать, ты портишь себе внешность! На кого ты стала похожа, я уже тебя не узнаю! – одёрнула меня Ивонн, чтобы привести в чувство. - Всё, остановись. И не вздумай реветь в поезде!