Глядя, как его пальцы белеют, перетянутые дорогой шелковой вещью, Тори внезапно испытала легкое возбуждение. То, как Крис притягивал ее к себе за этот чертов ошейник, его сбивчивое дыхание, его подрагивающие ноздри - словно он учуял запах крови… Он, вне всякого сомнения, профессионал, и желание причинить боль, выпить чужую жизнь он мог просто изображать. Но глядя на него сейчас, тайком, Тори готова была поклясться, что сидя у него на коленях, она ощущала ту же яростную животную силу, что сейчас исходила от исступленного, распаленного гневом мужчины. Она ощутила себя жертвой и испугалась на самом деле. Ей показалось, что он не может собой владеть и после чувствительного укуса последует еще что-то, пугающее, невероятное.

- Выйди! - рявкнул Крис, сверкнув глазами на режиссера. Тот, нервно сглотнув, поднялся с места, в раз превратившись в бледную тень самого себя. Он больше походил на нашкодившего школьника, чем на взрослого уверенного в себе человека. - Нам надо поговорить!

- Кристиан, - произнес режиссер жестким, отрезвляющим, как хлесткая пощечина, голосом, так не вяжущимся с его перепуганным жалким видом. - Давай без глупостей?!

- Вон, я сказал! - взревел Крис, комкая галстук и запустив им в дверь. - Доволен?! Вон!

Режиссер бочком, словно краб, выполз из-за своего стола, и рванул со всех ног прочь. Тори хотела было последовать за ним, но тут Крис, словно огромный тяжелый хищник, одним прыжком набросился на ухмыляющуюся пьяную Оливию.

Девушка пискнула и зажмурилась, холодея от ужаса, но Крис не нанес удара по омерзительному ухмыляющемуся пьяному лицу. Его ладони перехватили тонкие запястья женщины, мужчина словно пригвоздил всем своим весом к дивану, едва не рыча от ярости.

- Что ты творишь?! Что ты делаешь с собой и со своей жизнью?!

В тишине его голос звучал так, словно душат его.

- А что я делаю? - проворковала Оливия. Казалось, она ни на миг не испугалась его горячего порыва. Напротив - стоило ему коснуться ее рук, как все ее тело выгнулось ему навстречу, с губ сорвался стон, полный наслаждения, словно боль, которую он причинил ей, была вершиной блаженства. - Что такого я делаю, Крис? Мой верный Крис… ты все такой же неистовый жеребец, как и прежде…

Женщина, придавленная к дивану, томно извивалась, закинув лицо вверх, улыбаясь так, словно все ее существо балансировало на грани боли и удовольствия, и Тори, невольно наблюдающая эту сцену, вдруг подумала, что Оливия и сейчас невероятно красива. Ее нетрезвое лицо вдруг избавилось от неприятной расслабленности и вспыхнуло невероятным светом страсти, желания и покорности, от которого женщина преобразилась.

Но Крис почему-то не купился на ее красоту.

- Черт тебя подери! - рыкнул он, встряхнув ее крепко. В его голосе вдруг проскользнуло что-то беспомощное, почти отчаянное. - Олив! Ты что, не можешь взять себя в руки?! От тебя требовалось всего лишь не пить хотя бы неделю! Хотя бы неделю! И у тебя были бы деньги; много. Этот проект действительно дорого стоит. Ты себе не представляешь, сколько! Ты обеспечила бы себе будущее! Я ведь действительно хотел тебе помочь! Я просил за тебя! А теперь контракт с тобой разорвут, - Крис расхохотался, оттолкнув от себя женщину, встав во весь рост и запустив пальцы в тщательно уложенные волосы. - А на всех постерах вместо тебя, Олив, будет красоваться… молоденькая уборщица! Черт подери! Я и уборщица! Большего унижения, наверное, и не придумать! Скажи, ответь мне честно - ты нарочно это устроила? Специально, чтобы вынудить меня работать черт знает с кем?!