До заправки в Китби была целая вечность.

Саймон Серрэйлер сидел вместе с Джимом Чапмэном в его офисе. Они оба сидели молча и думали. Саймон не вернулся в Лаффертон. Потому что рассчитывал, что основные события будут разворачиваться здесь и завершатся тоже здесь, положив тот или иной конец как его расследованию, так и расследованию полиции Северного Йоркшира. А еще потому, что он воспрял духом и наслаждался возможностью поучаствовать в деле.

Чапмэн сидел, соединив кончики пальцев перед носом, и смотрел на свой стол. Поездка в поселок, где жил похищенный ребенок, была именно так мучительна, как они и ожидали. У Серрэйлера в памяти все еще были свежи воспоминания о родителях Дэвида Ангуса, но они были еще сдержанными по сравнению с Садденсами. Он никогда не видел такой откровенной, неприкрытой скорби, такой ярости и агонии и таких потоков слез. Мать раздирала ногтями собственное лицо, вырывала у себя клоки волос с корнем и кричала на полицейского психолога, находившегося рядом с ними. Люди стояли и смотрели на них округлившимися глазами, с нескрываемой враждебностью, в то же время одним своим присутствием демонстрируя, как они в них нуждались. Обоих мужчин трясло, когда они уезжали оттуда.

В какой-то момент Джим Чапмэн потянулся за телефоном. Каждое его движение казалось продуманным, каждое слово взвешенным. Саймон наблюдал за ним.

– Я хочу, – сказал он, – чтобы каждый серебристый «Мондео», замеченный на любой дороге в нашем регионе, отследили и проверили по документам. Если вы видите номерной знак, на котором первые три – повторяю, три символа – совпадают с упомянутыми, эту машину необходимо остановить, водителя опросить, автомобиль обыскать. И я хочу, чтобы все зарегистрированные в нашем регионе серебристые «Мондео» с этими символами на номерном знаке отыскали, а их владельцев навестили. Повторяю, все серебристые «Мондео».

Он положил трубку и посмотрел на Серрэйлера.

– Что?

– Вот это решение.

– Да, придется потратить ресурс. Люди. Время. Ну и что? – Он встал. – Я хочу еще раз заскочить в больницу, навестить свою дочь. Вы все еще с нами, Саймон?

– А я все еще нужен?

Джим Чапмэн в ответ только приподнял бровь и вышел из кабинета.

– Он пойдет в «Реал Мадрид».

– «Реалу» он не нужен.

– Черта с два, конечно, он им нужен. Он гений.

– Ну не могут же они все идти в «Реал». Я думаю, это будет «Милан».

Констебль Дэйв Хеннесси опустошил банку колы и смял ее до размеров куриного наггетса. Он постоянно делал что-то подобное.

– Карл вот считает, что ему поступит предложение в эту пятницу.

– Непонятно, чего он выделывался. Это вправит ему мозги. Никакой больше качалки по вечерам.

– Не, он же собирается на национальные соревнования. Когда ты на таком уровне тягаешь веса, даже один день пропустить – уже катастрофа.

– Читай по губам: это вправит ему мозги. Ты встречался с Линдой?

– Виделся.

– Да, а я ведь в школу с ней ходил. Жуткая баба. С такой моментально в подкаблучника превратишься.

Ник Патерсон рассмеялся, живо себе это представив. Они стояли на обочине в тени. Он положил ноги на приборную панель и немножко сполз в кресле. Может, у него есть десять минуточек.

– Видел сегодня утром объявление? Видимо, его повесила та женщина из уголовного розыска.

– Не-а.

– Гей-парад в Йорке. Носи форму с гордостью.

Ник презрительно фыркнул.

– Это неправильно. Это есть во внутренних правилах для полицейских. Нельзя присоединяться к политическим акциям, нельзя становиться активистом… Если так хочется ходить на марши для извращенцев, пусть ищут другую работу.