Ведь и вправду, этот придурок постоянно с разными девушками мелькает. Даже если бы не было вчерашнего и всего остального, не хотела бы, чтобы Арина стала одной из них, а потом страдала.

Вот только для подруги это, кажется, не аргумент.

— Расслабься, он просто сел со мной и мы мило поговорили, — говорит мне глядя на меня чуть ли не с озадаченной настороженностью. — Отношения никто никому не предлагал. Он хороший.

Эх, влюблённых убеждать в чём-либо — бесполезное дело, наверное.

— Он может казаться хорошим, а на самом деле он… — всё-таки начинаю я, но осекаюсь, когда вижу, как Арина реагирует на звук на её телефоне и прямо при мне там что-то смотрит. — Он… — да блин, невозможно просто. Подруга даже на паузы не реагирует, улыбается там чему-то чуть ли не блаженно. — Ты слушаешь меня? — с нажимом взываю.

— Что? — вздрагивает от моего чуть повышенного голоса Арина, вот только на меня совсем короткий взгляд бросает. — Да, слушаю, продолжай, — снова по-дурацки улыбается, глядя в телефон и нажимая там что-то.

Такое выражение на её лице можно увидеть редко. И все эти случаи, так или иначе, связаны с Давидом.

— Он тебе пишет? — раздражённо интересуюсь, но даже мой тон Арину не смущает.

Скорее наоборот, она решает, что мой вопрос — отличный поговорить о её обожаемом Давиде. Глаза у подруги аж загораются, когда довольно сообщает:

— Добавился в друзья и пролайкал мне фотки.

Вот чёрт… Значит, не просто посидел с ней немного, гад. Может, ещё и встречаться с ней собирается? Попользовать и бросить?

Вот урод.

— Он это назло мне делает, — не выдержав, говорю как есть. Арина смотрит на меня с недоумением и недоверием, а потому приходится, вздохнув, хотя бы немного пояснить: — Мы повздорили слегка, вот и решил позлить.

Наверняка ведь спросит про детали. А о них я говорить не хочу. Сама даже не знаю, почему. Какая-то у нас вчера была совсем уж из ряда вон выходящая ситуация. Даже на ложь смахивает — если уж честно, из нас двоих Давид куда больше выглядит умеющим драться.

Но Арина про детали не спрашивает. Правда, от этого не легче, потому что она с явной обидой поджимает губы и вообще кажется задетой.

— То есть ты думаешь, что я сама по себе не могу ему нравиться? — спрашивает чуть ли не враждебно.

Вздыхаю. В своё время я пощадила её чувства и не стала передавать слова Давида про «не в его вкусе», зная, что для подруги вопросы внешности — больная тема, самооценку шатает из стороны в сторону из-за того, что в начальных классах коровкой дразнили за вес. Сейчас Арина похудела, хотя тоже не назвать стройняшкой — как будто это вообще важно? Увы, для неё да. Потому и заводится враз, когда слышит хотя бы намёк о том, что выглядит как-то не так. Даже если этот намёк только ей и слышится.

— Я не это имела в виду, — мягко уточняю, правда, уже даже не представляю, что дальше сказать.

Кажется, убеждать у меня не особо получается. Зря только завела этот разговор. Лучше бы Давиду высказала потом наедине, нашла бы момент и подход. В конце концов, его можно пошантажировать тем, что иначе о вчерашнем разболтаю.

— Вик, я понимаю, что у тебя сейчас тяжёлый период, но не лезь, ладно? — уже чуть ли не грубит Арина, бабушку припоминает. — Я сама здесь разберусь.

Типа я тут просто на Арине эмоции срываю. А, ладно, ничего не достигну всё равно. Лишь вздыхаю и выдавливаю:

— Ладно, проехали.

Не надо было вообще всё это начинать.

Впрочем, похоже, Арина не собирается переваривать наш странный разговор: окунается в телефон, даже печатает что-то. Они теперь и переписываться начали?