— Неужели было так заметно? — тихо спросила и вздохнула, когда маг кивнул.

— Вы побледнели, глаза расширились от ужаса, словно увидели дьявола.

«Месье де Морель, меня дьяволом не испугать. Создатель стоит за моей спиной и направляет на все деяния. У меня есть клеймо, спрятанное под браслетом, как признак того, что я принадлежу движению Истины. Оно организовано не просто так, а для сохранения чистой крови».

— Я… да, вы правы, — начала неуверенно, потому что дальнейшее молчание вызывало еще больше подозрений. — Мне показалось, что я увидела на перроне отца. Стало страшно… понимаю, что глупо было подумать в тот момент, будто он остановит поезд. Сейчас я осознаю, что обозналась. Простите, я ввела вас в заблуждение своим… глупым страхом.

— Вам не за что извиняться, мадемуазель Сильвия. Я хотел бы вам помочь. Могу я снова спросить, почему вы сбежали из дома? — поинтересовался журналист. Он откинулся на спинку сиденья: чтецы благодаря своей магии отлично разбирались в людях. Франсуа говорил полушепотом, чтобы не спугнуть трусливую мадемуазель. «Боюсь, если вы, месье де Морель, узнаете правду, то лично доставите меня в полицейский участок в Лиможе», — подумала я. Надо было что-то срочно сочинить и причем такое, чтобы журналист поверил. «Прости, папочка».

— Дело в том, что я недавно закончила Парижскую Академию Создателей и хотела остаться в столице, а у отца были другие планы насчет меня. Но я не смогла бы жить в Бордо. Понимаете? — я постаралась придать моему лицу как можно более жалостное выражение. Даже вышло пустить слезу, когда вспомнила раненого отца. Я не хотела уезжать… предлагала ему забраться на заднее сиденье машины. Мы бы успели… нет… не успели бы. И я это тоже знала, но не могла его бросить, и лишь слова отца заставили передумать: «Монсеньор ждет тебя, Виви. Я не хотел тебе говорить, но других претенденток не будет. Ты единственная создательница, способная сотворить нечто, что остановит людей. Больше никто. Иди. Иначе мы проиграем».

—Понимаю, — улыбнулся чтец и сложил руки на груди. — Почему вы не хотите назвать свою фамилию?

— Это так важно? — я смахнула слезу, судорожно соображая, что ответить. Журналист цеплялся не хуже бульдога.

— Вы же не преступница, которая скрывается от жандармов —усмехнулся чтец, а я вцепилась пальцами в колени, стараясь из всех сил не показать, как шокирована проницательностью Франсуа.

—Нет, — воскликнула и тут же тише добавила: — Что за ерунду вы несете, месье де Морель? Разве я похожа на воровку или убийцу?

«Мог чтец прочитать мои мысли?» — невольно подумала я, и рука поднялась, коснулась кулона на груди. На месте. Я бы почувствовала тепло, если бы Франсуа залез в мою голову. Что я несу? Стикс. Я же приняла таблетку, которая выдавалась только государственным служащим на высоких постах под подпись. Теперь ни один маг не мог воздействовать на меня своей силой. Правду говорят: у страха глаза велики. Все перепуталось в голове от ужаса, а ведь я так и не придумала, как ускользнуть от журналиста в Вьерзоне.

— Мадемуазель Сильвия, вы не преступница, я это знаю. Не обижайтесь. Просто не пойму, что за секретная такая у вас фамилия, что вы не хотите ее озвучить. Ну ладно, не хотите — и не надо. Давайте, наслаждаться поездкой и видами из окна, — улыбнулся Франсуа, снова его ямочки на щеках вызвали внутренний восторг, и я почти забыла, что передо мной — маг-полукровка.

Два с половиной часа до города Лимож говорил в основном журналист. Он рассказывал смешные истории, описывал каверзные ситуации на работе, и я незаметно расслабилась, стала получать удовольствие от поездки. Франсуа был приятным собеседником, я уже почти жалела, что журналист всего лишь полукровка и мы не познакомились раньше в Париже. Мне показалось, что я резко повзрослела за эту ночь и на мои плечи легла ответственность за счастье магов. Впервые такое ощущение возникло десять лет назад, когда умерла мама. Не отец тогда заботился обо мне, а я о нем. Отвлекала, не давала уйти в бутылку, заставляла играть со мной или гулять в лесу. И вот я снова чувствовала тяжесть долга. Я не могла подвести отца, Монсеньора, движение Истины и всех магов. Поэтому позволила себе последний раз посмеяться, пошутить с Франсуа перед тяжелым испытанием, которое мне приготовила судьба.