Элизабет совсем не нравилось плотоядное выражение лица лорда Торна. Он буквально пожирал ее взглядом! Войди сейчас в комнату племянника миссис Уилсон, она бы наверняка тут же уволила так называемую Бетси без всяких рекомендаций!

– Ничего подобного, сэр! Я вовсе не искушала вас, – возразила она.

Он бросил на нее насмешливый взгляд:

– Значит, я принимал желаемое за действительность?

– Конечно! Впрочем, чего и ждать от друга печально знаменитого лорда Гейбриела Фолкнера! – язвительно ответила она.

Ее слова возымели неожиданное действие. Элизабет почувствовала, что свободна. Граф перестал обнимать ее, и она с трудом встала на ноги.

Кое-как одернув помятое платье и поправив прическу, она осмелилась снова взглянуть на него. Ледяная надменность взгляда и опасный блеск прищуренных карих глаз графа свидетельствовали о том, что она сказала нечто ужасное. Элизабет глубоко вздохнула.

Несмотря на резкую смену настроения, лорд Натаньел Торн, граф Осборн, по-прежнему был великолепен. Он по праву считался одним из первых красавцев Англии; за свою недолгую жизнь Элизабет почти не встречала таких, как он. Уложенные по последней моде волосы цвета спелой пшеницы оттеняли глаза цвета патоки. Лицо его, с высокими скулами, длинным аристократическим носом, полными, чувственными губами и решительным квадратным подбородком, было подчеркнуто мужественным. Поскольку последние девять дней граф провел в постели, он в основном был полуодет, – Элизабет видела его главным образом в рубашке и панталонах, одежде, которая не давила на повязки, – она могла любоваться его широкими плечами, мускулистой грудью с короткой порослью золотистых волос, узкими, крепкими бедрами и длинными ногами. Правда, в дорогу графу пришлось одеться и заправить панталоны в начищенные до зеркального блеска высокие сапоги.

Так как Элизабет неоднократно становилась свидетельницей разговоров Натаньела с его любящей тетушкой, она успела понять, что характер у графа мягкий, хотя и довольно надменный; его нрав полностью соответствовал внешности.

Опасный блеск, появившийся в его темных, почти черных глазах, показывал, что, когда нужно, граф умел быть жестким и властным. Эти качества, несомненно, помогали ему на войне – он пять лет прослужил в армии под началом герцога Веллингтона.

– Будьте добры, объясните, пожалуйста, что вы сейчас имели в виду.

Хотя лорд Торн говорил ровным тоном, не повышая голоса, Элизабет вдруг стало не по себе. Примерно такое же чувство испытываешь, когда добродушный кот, мирно спящий на каминной полке, вдруг превращается в дикого зверя!

Она посмотрела ему в глаза и сказала:

– Я помню, несколько дней назад лорд Фолкнер нанес вам визит.

– Да, он приехал ко мне в тот же день, когда вернулся в Англию после восьмилетнего отсутствия, – ледяным тоном ответил Натаньел.

– Но ведь… кажется, в прошлом с его именем был связан громкий скандал?

– Да неужели?

У Элизабет перехватило дыхание. В голосе графа зазвенела сталь.

– Увидев его, слуги страшно разволновались. В людской только о нем и говорили… Я не хотела подслушивать, но кое-что все-таки услышала. Речь шла о скандале, запятнавшем его репутацию.

– В самом деле? – Натаньел надменно поднял светлые брови. – Как прикажете вас понимать? Вот не думал, что вы принадлежите к числу юных особ, которые обожают слушать досужие сплетни!

От его упрека Элизабет густо покраснела:

– Согласна, сплетничать нехорошо, но… ведь это правда?

Натаньел почувствовал, что его гнев совершенно прошел.

– Сколько вам было восемь лет назад? – спросил он.