Она без ума была от Гриши…

-- Слушай, я знаю, что ты не любишь шампанское, -- затараторила, устраиваясь в кресле, подгибая под себя свои длинные ноги, -- но это хорошее. Мы его ещё с Гришей покупали. Хотели нашу годовщину отметить. Не могла я к тебе с пустыми руками заявиться. Возьми. Годовщина наша всё равно уже прошла. Чаем я её отметила. Одна, -- грустно усмехается.

-- Вина? – спрашиваю, а сама уже разливаю.

Надо напряжение снять…

Она быстро кивает и продолжает тараторить:

-- Так всё неожиданно. Ты знаешь что-нибудь?

-- Нет, -- дотрагиваюсь до её бокала своим и делаю большой глоток.

-- Он меня, понимаешь, ещё и к родителям опять отвёз. Сказал, что так лучше будет. Я отвыкла с родителями жить. Мама тиранит каждый день, спрашивает меня что случилось… А я не знаю что ей сказать. – залпом опустошает бокал и со стуком ставит его на стол.

-- У тебя же там какие-то сложности с родителями были? – пытаюсь поддержать разговор.

Вино немного туманит рассудок. В теле появляется приятная лёгкость. Но тяжёлые мысли никуда не делись, забились только в укромные уголочки. Времени своего ждут…

-- Да…, -- она расслабилась после бокала вина и откинулась на спинку кресла, – Меня не хотели сначала отпускать. Типа погуляйте немного, а потом видно будет. У меня же инцидент был в школе, на выпускном, – замолчала. – Меня изнасиловал парень мой тогдашний. Перепил и, -- разводит руки по сторонам, -- озверел просто.

Я ошарашено смотрю на неё, готовая её поддержать, но она спокойно продолжает, глотнув ещё немного вина:

-- Тогда разборка была длинная. Мои родители всех на уши поставили. Настояли, чтобы я на него заявление написала. Но потом сами с его родителями и договорились. Я даже точно и не знаю, чем дело там закончилось. Меня, правда, после того случая, больше никуда одну не выпускали. Только учёба и сразу домой. Я и с Гришей-то случайно познакомилась. Днём, около магазина. Он же меня всегда у родителей отпрашивал и потом домой отвозил. Сдавал с рук на руки. – улыбается.

-- Я помню, -- киваю, -- долго он у нас мотался за тобой.

-- Да, -- сама уже разливает и озирается по сторонам, -- а у тебя курить можно?

-- Можно, -- киваю. – Только давай на балконе. Не знала, что ты куришь...

-- Курю иногда. Сейчас от нервов, постоянно курить хочется, а дома же живу – нельзя. Бесит всё.

-- И как тебя отпустили? – беру свой бокал с вином и веду её на балкон.

-- Я просто сказала уже, что уйду в любом случае. Я два года дома сидела безвылазно, с ума сходить начала понемногу. – она закатывает глаза. – Уже даже жалеть начала, что такую шумиху подняла тогда, после выпускного. Думала так и просижу до старости в своей комнате. Ну и Гриша разговаривал с родителями. Маме он нравится. – она выдыхает. – А ты совсем, совсем ничего не знаешь?

-- Нет, -- отрицательно мотаю головой. – Ничего. Гриша тоже ничего не говорил? – хватаюсь за любую соломинку.

-- Да Гриша, знаешь же, не особо разговорчив, -- сказал только, что из-за Матвея влипли…

Сжимаю с силой в руках бокал…

-- В смысле, из-за Матвея?

-- Я не знаю Катюш, не знаю, правда, он так орал. Он же обычно не орёт. Никогда голос не повышает вообще. А это прям психовал бегал…

Залпом осушаю свой бокал:

-- Что орал?

-- Что если бы знал, что Матвей…, -- останавливается в нерешительности.

Киваю:

-- Говори…

-- Если бы знал, что Матвей дебил такой, не сможет себя контролировать, то давно бы слился …, -- смотрит виновато…

Смутная догадка озаряет мой воспалённый мозг. Начинаю перебирать варианты – с кем я могу проконсультироваться по этому вопросу…