– Время позднее. Тебе пора. Я позвоню.

Смотрим друг на друга пару секунд. Она поджимает губы и забирает со стула свитер.

– На листке написала, какие таблетки надо давать и в каком количестве. А лучше отвезите парня в больницу, мало ли что с ним.

– Пошли, Череп, – застёгиваю ремень и двигаю в соседнюю комнату. Туда, где вовсю идёт допрос.

– Имя и фамилия.

– Долго молчать собираешься? Или память отшибло?

Максим, который не Максим, сидит на диване и лупится себе под ноги, никак не реагируя на Дыма и Кабана.

– Может, он глухонемой? – предполагает Виталик.

– Нет, – с ходу отметаю эту версию.

– Эу, алё! – Кир толкает нашего «гостя» в плечо.

– Отвали, – произносит тот, стреляя в него предупреждающим взглядом. И хотя по состоянию он очень слаб, посыл вполне себе крепкий и самоуверенный.

– Слышь, борзый, отгребёшь, отвечаю! – слышу угрозу в голосе Дымницкого. – Ты кто такой, спрашиваю! Имя, фамилия.

– Где кулон? – игнорируя его вопросы, ощупывает карманы.

– Который для Насти? – уточняю на всякий случай.

– Верни.

Успеваю заметить, как морщится, услышав имя девчонки.

– Непременно. Но сначала поговорим, – ставлю стул напротив.

– Один на один, – выдвигает своё условие, откидываясь на спинку дивана.

– А ты не охерел ли случаем? – взрывается Дымницкий.

– Дайте потрещать, – пресекаю дальнейшую бычку. – Рассос. Чаю выпейте. Витос, Лену отвези, пожалуйста, домой. Всё равно тебе по пути.

– Лады, Илюх.

– Сколько? – передо мной вырастает фигура Свечки, демонстрирующей пострадавшему три пальца.

– Четыре.

– А так?

– Три.

– Ясно. Голова кружится? Тошноту ощущаешь? – не отстаёт от него она.

– А ты врач, что ли?

– Ага, недоветеринар, — ухмыляется она.

– Нормально мне. Почти, – добавляет, прикрывая глаза. Сжимает челюсти.

– У тебя, скорее всего, сотрясение. Все признаки вроде как имеются. А вообще, что болит? – Свечка делает шаг вперёд и без смущения начинает его трогать.

– Ёп… – кривится он и пытается отодрать от себя её настойчивые руки.

– Ребро, одно или два, возможно, сломаны. Область печени при пальпации меня тоже беспокоит. Короче, как я и сказала, в больницу его везите, ребят.

– Нет! – наотрез отказывается «пациент».

– Почему?

– Я уйду утром. Дайте одну ночь перекантоваться, – трёт глаза.

– Больше ниче не хочешь? Горячий ужин, телек, одеяльце, – насмешливо перечисляет Дымницкий.

– Обойдусь. Полежать просто надо. Плывёт всё чёт…

– На хер ты притащил сюда эту наглую падлу, Паровоз?

– Свинтите все, по-братски, – командую раздражённо.

– На моём диване он спать не будет, – уходя, бросает Кир.

– Всем пока! А ты, Максим, выздоравливай, – Свечка забирает свою сумку со стола и, коротко мазнув губами по моей щеке, уходит вслед за парнями.

– Отдай цепочку, она мне дорога.

– Я понял.

– Откуда про Настю знаешь? Я говорил? – догадывается, ощупывая разбитый нос.

– Да, но твоя личная жизнь меня волнует меньше всего. Лучше объясни, чего хотели от тебя те двое.

– В двух словах не рассказать.

– А я никуда не тороплюсь, «Максим», – делаю акцент на его имени.

– Данила, – поколебавшись, протягивает руку. – Меня зовут Даня Клим.

– Ты числишься в розыске? – сразу напираю на него с вопросами.

– А ты мент, что ли?

– А что похож?

– Ни хрена, – фыркает, глядя на меня.

– Ну вот и прояснили.

– Я тебя благодарен за помощь, Илья, но задушевных историй от меня не жди. Не готов делиться своим прошлым с незнакомым человеком.

– Не настаиваю.

– Могу уйти утром? Или лучше прямо сейчас?

Громкий и настойчивый стук в дверь не даёт возможности ответить.

– Очевидно, что сейчас – не самый лучший вариант, – поднимаюсь со стула и направляюсь в коридор.