Блэйк и впрямь был ослом! Самым настоящим ослом! Упрямым ослом!

От резких и эмоциональных слов Вивиан Ричард улыбнулся. Он видел, насколько были сильны ее чувства к тому мужчине, но девушка так отчаянно боролась с ними, не желая любви и боли, и это выглядело довольно мило. И искренне.

– Вивиан, я очень хочу, чтобы ты была счастлива. Ты самая достойная девушка. – Мужчина крепко сжал пальцы Феникса. – Ты хорошая девушка, добрая и милая. Ты заслуживаешь только хорошего, и я верю, что этот болван скоро образумится и появится на твоем пороге, стуча в дверь, умоляя его впустить.

– Этому болвану даже двери не нужны, – под нос пробубнила Вивиан, а уже громче добавила для Ричарда: – Если он появится и постучится в мою дверь, я просто не впущу этого человека. Ни в спальню, ни в постель, ни в мою жизнь, – не унималась девушка со своим гневом. Он лился через край, подобно воде, вышедшей из берегов. – В конце концов, сколько можно бегать, потом каждый раз возвращаться и через пару дней говорить все те же слова, как заезженная, старая, протертая до дыр пластинка! – эмоционально говорила она.

– Вивиан, вы оба молоды и импульсивны. Я тоже когда-то был молод и не всегда вел себя подобающим образом с женщинами, – Ричард все еще пытался утешить девушку. Надеясь достучаться до нее и не позволить ей сигануть в пучину отчаяния.

– Тоже вели себя как болван? Уходили, бросали? Делали что хотели? – Феникс взглянула на старика грустными глазами, но вмиг в них загорелся огонек. То ли надежды, то ли интереса. – В конце концов, обманывали? Неужели до вашей жены были девушки, которых вы обижали? – спросила она.

– Ох, Вивиан, если ты думаешь, что я был прекрасным принцем, о котором мечтают девушки, то ты, видимо, до сих пор веришь в сказки, – произнес Ричард, чем весьма удивил собеседницу. – Я не всегда был таким, каким был с женой.

Феникс в удивлении изогнула бровь. Ее ли Ричард сейчас сидел перед ней? Или прошло так много времени, что Вивиан позабыла об их совместном проживании под одной крышей? Это она вела себя неподобающим образом, а Ричард все спускал с рук и каждый раз прощал и верил каждому слову, точнее делал вид, что верил ей. И слышать такие слова… Вивиан не могла в это поверить.

– Я не поверю, что все было так плохо! – воспротивилась она. – Ведь наверняка были женщины, которых вы любили, о которых заботились и трепетно относились к ним. – И Феникс была одной из этих девушек.

– Вивиан, в моей жизни до жены было много разных женщин: кого-то любил, кого-то нет.

От его слов сердце Феникса сжалось от боли.

Кого-то любил, кого-то нет…

А если Ричард ее никогда не любил? Ему лишь нравилось то, какой Лилиан была в постели? Если он вовсе не любил то ее воплощение, а лишь использовал для своего удовольствия?

Сердце забилось в груди. Неужели и здесь ее окружала одна непроглядная ложь?

– Я просто в это не верю, – возмутилась Вивиан. Она не могла поверить в такие слова. Ведь Ричард был само воплощение идеала любой женщины. Да, он был не так хорош в постели, но главное – он обладал нужным элементом, с которым Вивиан неплохо управлялась, даже если мужчина был не столь опытен в постельных играх. – Скорее, была какая-то девушка, что сильно обидела или причинила боль, и сердце охладело… – предположила она.

– Была… одна такая особа…

Вивиан сделала глубокий вдох в ожидании дальнейших слов Ричарда. Стала ли она той самой особой, кто разбила его сердце и сделала бесчувственным по отношению к другим женщинам? Блэйку она уже причиняла боль, вот только из ее памяти это было начисто стерто. Но раз Блэйк так себя вел с ней, значит, тогда, в прошлом, она постаралась на славу. И сейчас ощущала это на собственной шкуре. Если же Ричарду хватало сил закрывать на все глаза и прощать все ее исчезновения и ложь, то что касалось Блэйка – он оказался не таким устойчивым. Неужели все то, что он сейчас совершал, делал сугубо из мести, желая провести Вивиан через тот ад, через который прошел он сам, когда она вонзала и вонзала в его сердце тупой нож.