Беспощадный огонь страсти опалял тело. Нежная плоть неистово горела обжигающим пламенем, а кожу покрывало тлеющими искорками удовольствия. Последнее движение, резкий толчок – и яркая вспышка растекающегося наслаждения. Испепеляющая страсть охватила тело, сжигая в яростном огне Феникса, окутывая каждую клеточку палящим касанием, проникая в самые укромные уголки сознания, увлекая за собой в мир чего-то нереального и невесомого, унося далеко за горизонт, заставляя парить в высоте, дарящей наслаждение.

– А-а-ах… – громкий, почти удушливый всхлип вырвался из горла девушки, и Вивиан распахнула глаза.

Измятая простыня была мокрая насквозь, кожа покрыта испариной, а влажные волосы прилипли к шее и щекам, образуя темные паутинки на персиковом бархате.

Это было настоящее сумасшествие. Так дальше продолжаться не могло. Это не закончится для нее добром. Вивиан уже неделю засыпала с надеждой погрузиться в обычное, незаурядное царство Морфея, но каждый раз попадала в мир эротических грез, где стала буквально пленницей. Едва девушка пробуждалась от жарких снов, тело бил озноб, сердце грозилось вырваться из заточения ребер, а голова трещала по швам от дьявольской пульсации. Сколько Вивиан еще так протянет? Неделю? Месяц? С каждым новым сном ее состояние ухудшалось. Если первые дни Феникс пробуждалась молниеносно, буквально по мановению руки, то вот с каждым новым разом все становилось труднее и труднее вырваться из эротического плена. И это начинало пугать. А если однажды она просто не проснется?.. Что будет тогда? Она умрет? Или же станет вечной пленницей своего эротического наваждения?

Поднявшись с кровати, Вивиан едва устояла на ногах. Ноги совершенно не слушались, да и тело изнемогало от усталости. Было ли это как-то связано с ее столь «экзотическими» снами? Были ли это просто сны, или очередная волна обрушившихся на нее воспоминаний, как тогда в доме Блэйка? Только тогда видения появлялись днем и во время ее бодрствования, а не в ночное время. Сейчас же все это разрушало ее. Уничтожало изнутри. Вивиан не чувствовала удовлетворения, равно как и возбуждения, и удовольствия. Тело было измождено ночными пытками и рандеву с Блэйком. Ее легкое недомогание переросло в повседневную слабость, головокружение и вечную усталость.

Собравшись с силами, Вивиан подошла к окну и распахнула темные плотные шторы. На дворе стояла глубокая ночь, но на улице было светло как днем. Узкие улочки Парижа усыпал первый снег. Белые хлопья в лунном свете медленно, будто под мелодию колыбели, устилали темные тротуары, покрывая землю пушистым покрывалом, сотканным самой природой. Ветер подхватывал летящие белоснежные снежинки и кружил их в красивом медленном вальсе, увлекая за собой куда-то далеко-далеко в темную даль.

Поежившись, Вивиан обхватила плечи руками, будто стояла посреди сверкающей белыми искрами улицы, а не в уютном доме. В ее комнате было тепло, даже жарко, совсем недавно в камине догорели последние подкинутые перед сном поленья, и яркие угольки постепенно угасали, теряя былую красоту и могущество огненной стихии, вот только тело Феникса била неистовая дрожь. Влажная от пота сорочка прилипала к телу, очерчивая женственный силуэт. По коже скользили мурашки. Девушка вновь взглянула вдаль, мечтая там увидеть желанное лицо. Образ, который ее преследовал долгие месяцы. После своего глупого ухода Вивиан поплатилась самым дорогим. Блэйком. Да, мужчина был отчасти повинен в том, что с ней сейчас происходило, но и часть вины лежала на ее хрупких плечах.