В отличном настроении переодеваюсь в спортивный костюм. Девочки из моей команды уже побежали на поле. И я, напевая себе под нос, зашнуровываю кроссовки, перекладываю воду в другой рюкзак для тренировок и спокойненько выхожу...

А-а-а-а!!! Пусть мне это мерещится!

— Разве отсюда выход не в окно? — перегораживает мне путь знакомый нахал, тот самый повелитель павлинов.

Отмылся уже, в другой одежде. А злющий како-о-ой… буравит и четвертует на месте глазищами.

— Куда хочу, туда и выхожу, — пытаюсь сдвинуть гада, он заслонил собой проход от двери, и я так и топчусь на пороге раздевалки.

— Значит, я буду куда хотеть, туда и заходить.

Подхватывает меня, как пушинку, и обратно заносит.

— А ну отпусти! Сам ведь пожалеешь, а я добавлю еще! — с криком брыкаюсь, пиная его со всей силы. — Чего пришел, куда не звала?

— Еще скажи, что на свидании бы встретились, — с усмешкой напоминает, о чем и забыла. Куда и не собиралась идти.

— В своих снах там со мной погуляешь!

— Зато наяву другое получишь.

Он с рыком захлопывает за нами дверь и вжимает меня в стену.

— Ты… ты что собираешься делать? — впервые так сильно пугаюсь, переходя от страха на шепот.

— За подарок поблагодарить, — произносит сквозь зубы, приближаясь опасно губами.

— Не-е-ет!

Мой протест мог бы стать громче, вот только вмиг его заглушает натиск парня, впившегося со жгучим поцелуем. Его руки сильнее смыкаются вокруг меня, давят и не дают отойти, убежать или скрыться. Твердые губы накрывают мои, захватывают, будто в плен, и дразнят издевательски.

Нет, я не поддамся, не получит он мой первый настоящий поцелуй! Ничего у него не выйдет, обойдется. Пытаюсь сомкнуть рот, шипеть. И от контраста ощущений с жестких на нежные во мне тоже что-то меняется.

— Ну же, девочка, — он бормочет и углубляет поцелуй, отчего и задохнуться можно.

Но только я не задыхаюсь, а сбиваюсь с мыслей борьбы. Жар приливает к лицу, в животе поднимается бунт озабоченных бабочек, и в месте слияния наших губ разгорается дикое желание еще хоть на чуть-чуть продлить мою сладкую пытку.

Вынырнуть не так-то просто из окутавшего туманом аромата красавчика, его руки тоже стали активнее, не просто держат, гладят, распаляют. А то, как он целуется? Он вообще в своем уме? Довел до того, что предательски задрожали колени.

За дверью послышались голоса. И это меня отрезвило!

Но только меня, зато нахалу ненасытному хоть бы что. Совсем отлепляться не хочет. Вот во всем я должна помогать.

— Ай-й! Ты из зверинца сбежала? Губу мне прокусила, зараза!

Алексей держится теперь за место моей помощи, в смысле – укуса, а я отбегаю подальше.

— Вот и ходи теперь с огромной дыркой вместо нижней губы. Будешь знать, как ко мне приставать!

— Какой еще дыркой? — пугается он.

— Да там у тебя во-о-от такущая, — руками большой круг показываю. — Беги отсюда, пока в ведре крови не утонул.

На самом деле заметила только одну капельку. Надо было сильней укусить, чтобы наверняка. Ну не просить же его еще раз меня целовать ради этого. Только подумала – и снова внутри меня все гореть начинает.

— Врешь ты все, — он щупает пальцами место укуса. Заметно успокаивается, что на месте губа. — Но ты забыла кое-что, Арина… я же ядовитый. После нашего поцелуя на тебя перешло. И будешь думать обо мне, просить, чтобы мы повторили. Давай, можешь уже приступать!

Так, значит, да?

Повторить ему, гаду наглющему?

— Вот тебе! За то, что пугал!

Бросаю в него сначала одну кроссовку.

— А это за твой подарок ужасный!

Вторую кроссовку в ход пускаю.

— Ты же сказала, что понравилось?

— Не больше, чем тебе мой павлин! Ты сразу его невзлюбил!