Утром цыгане снова тронутся в путь.

И он исчезнет вместе с ними.

Ариэлла приняла решение. Подобрав полы длинных юбок, она смело шагнула с террасы на лужайку. Мгновение спустя она уже бежала по тропинке, испытывая радостное возбуждение. Теперь ее ухо различало не только гитарные аккорды, но и скрипку, а также цимбалы в аккомпанементе с хлопками для создания нужного настроения.

Наконец она увидела перед собой кибитки, освещенные пламенем костра, горящего в центре площадки. Слуха девушки достигли смех и обрывки разговоров, а пройдя еще немного вперед, она заметила танцующих цыган. Украшения их мелодично позвякивали в такт движениям.

Она присела за кибиткой, пытаясь восстановить дыхание. Музыка из приятной превратилась в свирепо-требовательную, и Ариэлле стало казаться, что звуки бьются внутри ее, вызывая спазмы в желудке. Темп нарастал, и вместе с ним все быстрее билось ее сердце. Перед ее мысленным взором вновь возникли серые глаза цыгана.

Низко пригнувшись к земле, Ариэлла прошмыгнула под кибиткой, чтобы лучше видеть происходящее, и замерла в изумлении.

Эмилиан танцевал один в центре площадки, прищелкивая пальцами высоко поднятых к небу рук. Его белая рубашка была расстегнута до талии, выставляя на всеобщее обозрение торс, освещаемый отблесками костра. Ткань его узких бриджей плотно охватывала бедра, придавая каждому движению невероятную соблазнительность и чувственность. Медленно, но верно он продвигался к тому месту, где стояла Ариэлла. Во рту у нее пересохло.

Глаза Эмилиана были закрыты, и длинные ресницы отбрасывали на скулы тени. На лице его застыло выражение полнейшего неприкрытого восторга. Лоб покрывали капельки пота. Когда он вращался, Ариэлле стал виден его пупок. Она непроизвольно потянула лиф платья, внезапно ощутив прилив жара. Откровенная рубашка Эмилиана и его узкие замшевые бриджи являли ее взору все подробности анатомического строения его тела.

Девушка с трудом сглотнула. Она не могла отвести от него взгляда, но ей было все равно. Она сознавала, что мысли, бродящие в ее голове, совершенно непристойны. Она думала о его мужественности, кричащей сексуальности и плохо сдерживаемой силе. Эмилиан танцевал в одиночку, и в этом было что-то чрезвычайно соблазнительное, словно позднее он выберет себе возлюбленную на ночь.

Ариэлла не понимала, что с ней происходит. Никогда прежде ее не посещали подобные мысли о мужчине. Ее совершенно не касалось, что этот цыган станет или не станет делать по окончании танца.

Внезапно Эмилиан открыл глаза. Теперь его окружали другие танцующие, включая и нескольких женщин довольно экзотической наружности, но его взгляд устремился поверх их голов прямиком к Ариэлле.

Знал ли он о ее присутствии на празднике? Сердце девушки билось так неистово, что казалось, вот-вот выскочит из груди. Она понимала, что благоразумнее было бы пригнуться, скрыться, но она поступила наоборот – выпрямилась в полный рост, тщетно пытаясь заставить себя перестать пожирать глазами его прекрасное лицо и обнаженный торс. Одновременно с этим девушка осознала, что больше не прячется в тени кибитки, должно быть, она бессознательно сделала шаг вперед.

Взгляды их встретились, и глаза цыгана вспыхнули.

Ариэлла взирала на него как зачарованная, забыв, что нужно дышать. Эмилиан повернулся к ней, замедляя движение. Затем он протянул к ней руки, и девушка стала представлять, что он обнимает ее, прижимаясь твердым жезлом своей мужественности к ее животу. Ей не нужно было быть опытной женщиной, чтобы понять, что этот танец он посвятил ей, ей одной.