Снимая перчатки и засовывая их обратно в карманы, Дариус сбивал с ботинок самые крупные куски грязи, не обращая внимания ни на одного из них. Их перепалка была исключительно показной и ничего не значила, и он уже понял, что между этими двумя существует нежная привязанность. Его вдовствующая экономка предпочитала открыто издеваться над его кучером, однако Дариус замечал все. Хеймиш Макквин никогда не ходил голодным, его одежда всегда была починена, носки заштопаны, белье выстирано и выглажено – и все без единого напоминания. А миссис Макфедден никогда не приходилось поднимать что-либо тяжелее горшка с тушеными овощами и мясом. У нее на столе всегда стояли свежие цветы, а за покупками она всегда ездила и никогда не оставалась без некоего шотландца рядом, чтобы было на кого ворчать, к ее удовольствию. Они подходили друг другу как нельзя лучше.

– Как она? – без предисловий спросил Дариус.

– Да уж лучше вас! Входите же! – От возмущения у экономки на щеках выступали розовые пятна, пока она держала дверь широко открытой, дожидаясь, чтобы он вошел. – Очень любезно с вашей стороны оставлять грязь снаружи, но этот идиот заслужил свое. Нужно усадить вас у камина, мистер Торн.

– Спасибо, миссис Макфедден. Значит, она сегодня отдыхала? – Он отдал экономке шляпу, пальто и шарф.

– Когда я в последний раз заглядывала к ней, она оставалась в постели, сэр. Я нашла хороший рецепт припарки, и она почти готова. Когда мадам проснется, я собираюсь осмотреть ее спину. – Миссис Макфедден уперлась кулаками в бока. – Вам что, больше нечего делать, как только стоять там и простужаться? В библиотеку!

Под давлением рассудительности экономки Дариусу на время пришлось побороть настойчивое желание еще раз увидеть свою гостью. Он удалился в свою любимую комнату только для того, чтобы дать миссис Макфедден время приготовить припарки и удобнее устроить леди, прежде чем он зайдет к ней.

Как и было обещано, огонь в библиотечном камине уже весело горел, ожидая его прихода, и бумаги на письменном столе лежали точно там, где он их оставил. Пройдя к своему креслу, Дариус по привычке удобно уселся и, просмотрев тексты, почти мгновенно продолжил ход мыслей предыдущего дня. Время, проведенное с Уорреном, придало ему сил, и он был рад среди беспорядочных стопок снова найти записи своих рассуждений.

Когда солнце зашло, а зимняя буря набрала силу, мысли Торна увели его в беспощадную жару индийского лета. Возвращаясь по своим следам, он пробирался по лабиринту остро пахнущих рыночных прилавков к палатке картографа и отыскивал тот момент, когда бессистемное исследование ступило на намеченную судьбой дорожку.

Лучшие головоломки те, которые кажутся безумно сложными, но, как выясняется, имеют необычайно простое решение. И это означает, что он или не замечает его, или даже не смотрит на нужные фигуры…

Или ответ прямо перед ним, а он не хочет его увидеть. Потому что, возможно, у них нет священного сокровища, за которым охотится злодей. А как торговаться о чем-то, чего у вас нет?

– Мистер Торн! – раздался с порога крик миссис Макфедден. – Пожалуйста, сюда! Думаю, с ней что-то ужасное!

Второй раз за многие дни Дариус бегом обогнул стол, молясь, чтобы успеть вовремя.

Изабель смотрела в окно спальни на заброшенный, холодный сад, в котором царили запустение и беспорядок, и наблюдала за облаками, гасившими слабые остатки дневного света. Изабель подумала, насколько все это выглядит унылым и гнетущим, и ей вспомнился другой сад.

…Другой сад. Другое окно. Другое время года.