Для того чтобы онтотерапевт смог привести пациента к модальности его Ин-се, вначале ему следует в самом себе быть вербализованным значением. В противном случае он также будет являть собой ограничивающую модель, а значит приводить к неврозу. Самая продвинутая психотерапия сегодня в действительности не выходит за рамки общепринятых стереотипов, она не способна прийти к изначальному «нулевому градусу»[23], чтобы уловить новое пространство для действительно свободных ассоциаций, для разрешения эмотивных блоков и сложностей в выражении и коммуникации и содействовать индивидуации «Я»; поиск этого происходит за пределами любой схемы или терапевтической программы, или исследовательских выводов и всего того, что лежит в сфере обозначения, которые определяются бесконечно возможными экзистенциальными ссылками значения в себе. По сути, практика наиболее продвинутой психотерапии все еще завернута в те же культурные и социальные матрицы, которые порождают невроз, воспроизводя, таким образом, несправедливую и патологичную доминирующую систему власти.

Нулевой градус любого системизма, который нужно преодолеть для достижения смысловой основы в бесконечном разнообразии индивидуаций, – это то, что в онтотерапии называется семейной предпосылкой. Нулевой градус настолько абсолютен, что вызывает диалектическое столкновение между терапевтом и пациентом[24]. Даже если в процессе терапии я затрагиваю психоаналитический материал (детство, сновидения, ассоциации и т. д.), в реальности это лишь символические проявления того, что остается неизменным и нетронутым. Я вижу однонаправленность ядра Ин-се. За значениями действий присутствует непрерывность того, что несет абсолютное значение. Весь процесс диалога в онтотерапии есть ни что иное, как непрерывное ожидание глубинного отклика со стороны Ин-се, которое видимо и ощутимо в онтотерапевте.

Когда это происходит, то это нечто новое и неповторимое: кажется, что субъект ощущает удар молнии. Происходит не присоединение, но эманирующая трансфигурация. Личность рождается в своей вечности, осознавая себя в изначальной априорности, и тогда все обретает смысл вечного, и вечность оказывается у себя дома.

Когда я работаю с клиентом над тем, чтобы он смог принять, а затем превзойти сексуальный или агрессивный заряд, вначале я знакомлю его с этим инстинктом, восстанавливая его священную жизненность, а затем приглашаю его выйти за пределы того значения, символом которого являются секс или агрессивность: «…ну вот, теперь двигайся дальше, за этим стоит нечто иное». Все в индивиде имеет важнейшее значение, даже волосы. «Вы не знали, что волосы на вашей голове тоже играют роль?» Вчера мы начали нашу лекцию словами: «для того, чтобы понять этот лист бумаги…».

Онтотерапевт видит в сущностной мотивации переменные модуляции индивида, излишне поглощенного историческими обстоятельствами, которые несут в себе отклонение.

Замечание в скобках. Общество подобно индивиду обладает своими комплексами и щизофренией. Именно от общества индивид впитывает невротизирующую динамику. Оно подобно макроскопическому родителю, который внушает индивиду первородный грех, вносящий искажение в изначальную невинность. Индивид рождается органическим и великолепным созданием, но сфера «Я» формируется как индивидуация только из интроекции социального, которая начинается в доречевой период. Когда модель интроецирована[25], она начинает функционировать, так начинается психоз как защитная позиция пациента: социум ощущается как опасность и порождает агрессивный страх в качестве защиты. Изначальное великолепие возвращается, как только пациент обучается доверять чувству реальности.