Я дождалась, пока закроются двери, затем повернулась к Ксейдену:

– В чем ты победил?

Его мышцы, казалось, буквально закаменели.

– Ничего я не победил. Я об этом даже не просил. Я последний человек, который… – Он покачал головой и сунул свернутый приказ в нагрудный карман. – Левеллин и Линделл заявили, будто это цена того, чтобы сохранить стаю в Басгиате, вот Сенариум и поддался. Вот как они боятся лишиться наших людей. Они даже согласились отдать меч, о чем я очень жалею. Не сейчас. Когда я… такой. – Ксейден показал на свои глаза, но я в них не всматривалась. Видела только его образ. Такой, как всегда. – Мой отец бы не гордился. Он бы пришел в ужас. – Слова были короткие. Отрывистые.

– Я в это не верю.

Невозможно было не гордиться им, не любить его.

– Ты его не знала. Во всем мире он любил только одно больше меня. – Ксейден отвернулся, и я начала сомневаться в своей мысли о мече.

– Так что тебе дал король?

Клинок бы его так не растревожил.

– Я старался выкрутиться весь последний час. Король наказал Линделла и Левеллина за их участие в сокрытии Аретии – как они сами предрекали этим утром, – так что к ним я обратиться не мог. Но не мог и отказаться, иначе бы все поняли, что дело неладно. – Его измученный взгляд нашел мои глаза, и мое сердце сжалось. – Единственное решение – это ты. Ты первая почувствуешь, когда я утрачу все, что делает меня… мной. – Он медленно заправил выбившуюся из косы прядь мне за ухо.

– Не утратишь.

Я верила в него за нас двоих.

– Утрачу. Сегодня утром я понял, что это всего лишь вопрос времени и обстоятельств. – Ксейден кивнул с такой уверенностью, что мне стало дурно. – Это нечестно, и потом ты меня возненавидишь, но я обязан просить тебя дать обещание. – Его теплая рука обхватила мой затылок, а глаза заглянули глубоко в мои. – Поклянись, что, если я зайду слишком далеко, ты поднимешь тревогу, сохранишь это – даже от меня самого.

– Что… – начала я, но дверь в зал распахнулась, и я, оглянувшись, увидела, как Гаррик размахивает свернутым пергаментом.

– Герцог Левеллина так и сказал, что я тебя здесь найду. Приказы – это не рекомендации, Риорсон, даже для знати. Нам пора.

– Обещай, – сказал Ксейден, поглаживая меня большим пальцем за ухом и не обращая никакого внимания на своего лучшего друга.

– Ты улетаешь? – Я перевела взгляд обратно на него, только сейчас понимая, зачем его искал гонец. – Сейчас?

Он наклонился ко мне, заслонив весь мир.

– Обещай, Вайолет. Пожалуйста.

Ксейден никогда не зайдет так далеко, никогда не утратит душу, – и поэтому я кивнула:

– Обещаю.

На миг глаза Ксейдена закрылись, а когда открылись, в их глубине сияло нескрываемое облегчение.

– Спасибо.

– Я знаю, что ты меня слышишь. – Гаррик повысил голос. – Пойдем.

– Я люблю тебя. – Ксейден поцеловал меня быстро и жестко – все кончилось раньше, чем я успела понять.

– Я тоже тебя люблю. – Я ухватила его за руку раньше, чем он отстранился. – Скажи, что тебе дал король.

Он сделал глубокий вдох:

– Он вернул мне титул и место в Сенариуме.

Твою мать. У меня сам собой раскрылся рот.

– И не просто Аретию… Он даровал мне Тиррендор, – медленно проговорил Ксейден, будто ему самому в это не верилось.

И он этого не хочет. У меня сдавило грудь.

– Ксейден…

– Не жди. – Он прижал мое запястье к своим губам, затем широкими шагами направился к Гаррику. – Буду к восьми на подписании этого соглашения, – бросил он через плечо. – Постарайся не влезать в неприятности до моего возвращения.

– Будь осторожней.

Он герцог Тиррендора. Это намного больше, чем то, каким я его воспринимаю. Теперь от него зависит целая провинция.