Лицо делать и держать я умела. Никогда не позволяла людям, в особенности своим сотрудникам, увидеть мои истинные эмоции.

"Нужно всегда держать лицо", - когда-то говорила мне мать - Зинаида Городецкая - и в детстве я презирала родительницу за холодность, но ещё больше ненавидела эту фразу. Но когда мне исполнилось четырнадцать лет, поняла, насколько права была родительница.

Помню я рыдала в голос, пока мама медленно умирала, после третьего инфаркта, а люди пользовались моей слабостью. Лезли в душу, лебезили, хотели сыграть на моём горе. После похорон мои одноклассники, сотрудники предприятия и соседи ходили к нам толпами под видом сочувствия и соболезнований. А потом, когда я в очередной раз очнулась после сотой дозы успокоительных, поняла, что наш дом превратился в бесплатный санаторий.

Люди бывали у нас целыми семьями! С утра до вечера они пили, ели, пользовались всеми удобствами и обязательно, один раз в день, таскались ко мне в комнату, чтобы для вида выразить скорбь. Мягкотелый отец горевал не меньше моего, но тем не менее он осознавал, что люди зашли слишком далеко, но в открытую сказать об этом не мог.

При жизни матери к нам не ходил никто. Городецкая тащила на себе дом и бизнес, а отец, хоть и числился главным руководителем, был хорошим исполнителем ее приказов и по совместительству покладистым мужем.

Когда очнулась, разогнала всех – соседей, одноклассников, сотрудников отца. В меня словно вселилась ушедшая на небо мать и я показала всей округе насколько они обнаглели. Больше к нам никто не приходил, даже по праздникам. Одноклассники перестали со мной общаться и терпели меня только из-за того, что предприятие отца было градообразующим. На деревоперерабатывающем заводе семьи Городецких работала большая часть населения нашего сибирского города. Четырнадцать лет назад всё зависело от нас. Даже глава города советовался с матерью, когда принимал важные решения. Впрочем, сейчас мало что изменилось. Глава продолжал приглашать отца на ключевые собрания в администрацию города.

Только отец не поменялся. Мягкий и самолюбивый, не расположенный к людям, он все время пытался переложить ответственность за главные решения на других. Чаще на меня, конечно. В последнее время, Гордей Гордеевич часто бывал на больничном и руководил предприятием в дистанционном формате или через меня. И.о. срослось с моей должностью заместителя директора и грозило в ближайшее время видоизмениться. Отец все чаще заводил разговоры о моем единоличном управлении предприятием.

- Валера - ты прирожденный руководитель. Вся в мать. Только ты сможешь вывести наше производство на новый уровень. Я не вывожу, - часто говорил Городецкий.

- А я вывожу!? – на днях не удержалась и ответила отцу, но тут же осеклась: «нужно всегда держать лицо, Валерия!»

- Конечно, - не заметив моего выплеска эмоций, практически добродушно проговорил отец, - Валер, возьми себе помощника по новому проекту и сразу станет легче.

- Легче! – усмехнулась и сжала гудящие виски холодными пальцами.

Интересно, отец осознавал насколько нелегко мне приходится тащить огромное предприятие на себе? Вряд ли. Его направление держалось на двух замах, он только вносил коррективы и предложения, прописываемые мной. Я не злилась на отца, просто устала, наелась…

Надо собраться и еще раз подготовиться к встрече. На прошлой неделе отец отобрал для меня несколько фирм, которые должны были заняться благоустройством территории близ аэропорта. Дорогу обещал взять на себя город, а вот остальное ляжет на меня и фирму. Две конторы забраковала ещё вчера – они пришли на встречу без чернового наброска проекта и без единого предложения. Сегодня должны подойти представители ещё двух организаций и у них, со слов отца, подобная документация имелась. И как Гордей Гордеевич пропустил вчерашних представителей ко мне на беседу? Неужели не знал, что терпеть не могу безответственных людей. Конечно он знал.