В результате мне ничего не оставалось, как с нетерпением ждать встречи, воображая себе разнообразные повороты событий, один другого фантастичнее.

Долгими месяцами я бродил в туманных окрестностях своей жизни, покамест передо мной не предстала суровая реальность: тяжесть навалившихся на меня материальных проблем была прямо пропорциональна моей всегдашней беспечности и презрению к этой стороне жизни. Банк заблокировал мой чековый счет и кредитную карту. Поскольку денег не хватало ни на текущие расходы, ни тем более на запросы кредиторов, Жош и Хлоя в очередной раз решили мне помочь. Но, поскольку они не одобряли моей лени и праздности, они решили просто обеспечивать меня пищей. Жош часто звонил мне в дверь, приносил поднос или приглашал к себе пообедать. Хлоя забивала холодильник и полки продуктами. Домовладелец грозился выкинуть меня из квартиры к концу зимнего сезона за неуплату. Я впал в панику: слишком много воспоминаний связывало меня с этой квартирой.

– Послушай, Иона, так дальше жить нельзя! – воскликнула Хлоя, выкладывая свои покупки в холодильник. – Почему бы тебе не написать новый роман?

– Нет никакого желания.

– Тут уже речь не о твоих желаниях, а о насущной необходимости. Нам с Жошем нетрудно покупать тебе необходимое, но это же не выход! Твои долги достигли угрожающего уровня.

– Но ведь писательство не работа! Люди не пишут, чтобы заработать на еду и квартплату! Не пишут по заказу!

– Ну, вообще‐то я так поняла, что второй роман потому и был написан!

– И что из этого вышло? Глупая, пустая, скучная книжка.

Она опустила воздетые к небу руки, подошла ко мне поближе и заглянула в лицо.

– Иона, нужно что‐то делать! Тебя собираются согнать с квартиры, а тебе, кажется, вовсе наплевать.

– Ты ошибаешься. Меня это весьма заботит. Я пытался найти работу, но никого не интересует тридцатилетний мужчина без особых профессиональных навыков.

– А если ты воспользуешься своими литературными способностями и устроишься редактором или рецензентом в какое‐нибудь издательство?

– Сотни писателей мечтают о редких вакансиях, которые там освобождаются. А потом мне это дело не нравится. Читать чужие романы и потом высказывать о них свое мнение, которое будет как‐то влиять на судьбу автора… нет, это не для меня.

Она раздраженно смяла пакет и ткнула в меня указующий перст:

– Ты несносен, Иона Ланкри! Никто не имеет права зарывать свой талант в землю. Никто не имеет права упорствовать в убеждении, что можно прожить жизнь, не соглашаясь ни на какие уступки, упираясь рогом в свои принципы и высокоморальные ценности, не принимая в расчет реальную действительность. Некоторое время это еще прокатит, но потом жизнь все равно оказывается сильнее.

Хлоя покачала головой – видно, устала от моих капризов.

– Вот, у тебя здесь теперь есть всего понемножку, – сказала она, указывая на холодильник и кухонный шкаф. – Если чего‐то будет не хватать, пошли эсэмэску: может, я по глупости и помчусь за этим.

Я схватил ее за плечи и крепко обнял.

– Я тебя обожаю.

– Есть за что, честно говоря, – ответила она. – Ладно, все, мне надо бежать, я опаздываю. Я‐то, между прочим, вкалываю, на работу хожу!

После того как она ушла, я сел, подумал и решил прислушаться к ее совету и поискать работу. Непыльную такую работенку, с помощью которой можно будет зарабатывать на текущие расходы и вернуться к давно покинутой реальности. Не постоянную серьезную работу, которая бы навязала мне какую‐то социальную роль, нет, минимум присутствия, чтобы занять время, минимум усилий, чтобы расплатиться с долгами, минимум нормальных взаимоотношений, чтобы не выпадать из круга современников.