– Завтра мы пойдем в клуб, где тебе, возможно, придется раздеться и принять участие в сексуальных играх.

– Ты… – в какой-то момент мне кажется, что Катя подбежит и треснет меня по роже. Подвох, конечно, искала, но явно не ожидала чего-то подобного. Глаза буквально выкатываются из орбит. – Ты в своем уме? Решил меня подучить? Поэтому все… Совсем больной, что ли?

– У меня нет ни времени, ни желания препираться с тобой, Катя, – начало не задается, потому как у меня самого нервы натянуты. Трещат и искрят, пока пытаюсь сохранять внешнее хладнокровие. Сделав еще одну затяжку, продолжаю жестче, четко расставляя акценты: – Первое – ты должна безоговорочно доверять мне. Делать все, что я скажу. И я обещаю, что выведу нас из этой ситуации с минимальными потерями. Никому не позволю причинить тебе боль и сделать с тобой что-то неприятное. Помню, что ты девственница, поэтому полного сексуального контакта тоже не допущу. Возможно…

– Да пошел ты в жопу!

– Возможно, – давлю интонациями, игнорируя вспышку ее гнева, – ничего делать не придется. Пока это лишь допущение, что нам нужно будет взаимодействовать с другими парами. Я постараюсь этого избежать. Но… Ты должна быть готова.

– Как к этому можно быть готовой?

– Достаточно просто доверять мне! – даже этот крик на самом деле выдаю с расчетом.

Катя вздрагивает и слегка сдает позиции, чего я и добивался.

– Как я могу доверять, если ты ничего не говоришь? Не доверяю хотя бы потому, что не понимаю, зачем ты это делаешь!

– Я ищу одного человека, – решаю выдать еще часть правды.

– И при чем здесь я?

– Шесть лет назад была инсценирована его смерть. Позже появилась информация, что он жив и находится в Европе. Сейчас мы точно знаем, что здесь, в Берлине. Завсегдатай того самого клуба, в который мы завтра отправимся. Только опознать внешне его невозможно. Хирург перекроил настолько, что родная мама бы не признала. Поэтому, возможно, нам придется посетить это заведение не один раз.

– Как тогда ты сам собираешься его узнать?

– У меня свои методы.

– Но при чем здесь я? – повторяет вопрос, на который я пока не могу ответить. Не думаю, что ей понравится, если скажу, что, будучи копией своей матери, она является живой приманкой. – Бери свою Элизу. Она точно не будет против!

– Мне нужна именно ты. И ты пойдешь. Так что все твои психи сейчас бесполезны. Пойдешь, и точка, – ставлю перед фактом, потому как времени на поиски других вариантов у меня действительно не осталось.

Уловив, что дело принимает неизбежный оборот, Катя всем телом содрогается, обхватывает себя руками и на мгновение неподвижно застывает. Смотрит мне в глаза в очередной попытке что-то там откопать. А я просто стою и невозмутимо держу эту штормовую волну, хотя внутри с не меньшей силой все бушует.

– Так, значит? – выдыхает убитым голосом. Я на это реагировать не собираюсь. Скользнув по ее лицу равнодушным взглядом, отворачиваюсь к окну. Только курю слишком часто, не скроешь этого. – А как ты сам на это смотришь? Готов, чтобы другой мужчина меня касался? Позволишь? Хочешь, чтобы я его трогала и делала то, что только для тебя… Хочешь?

Бьет неожиданно, и я пропускаю. Предельно точно прилетает в одну уязвимую точку, а трескается вся броня. Рассыпается, подрывая пластами крепкую сталь.

Весь вечер и всю ночь я держал мысли далеко от разрушительной визуализации. Все это время… После этих вопросов прогрузилось полное осознание, и вырвались чувства, которые я попросту не могу остановить на полпути. Звериным ревом они кричат внутри меня одно-единственное слово, которое меня же самого и оглушает.