Шлепаю босиком на кухню, где наполняю кружку прохладной водой из фильтра. Делаю пару жадных глотков, устроившись у подоконника, и замираю. Капли медленно скатываются по подбородку. Несколько раз хлопаю глазами, видя у подъезда машину Андрея, и отнимаю кружку от лица.

Я почти не дышу, просто наблюдаю. Машина стоит с потушенными фарами еще минуты две, а потом уезжает, оставляя за собой чувство пустоты.

Бегу в комнату и хватаю телефон. Может быть, он мне писал, но я спала и не услышала?

Снимаю смартфон с блокировки и сажусь на кровать. Быстро «пробегаю» по всем приложениям со встроенным мессенджером и разочарованно откидываюсь на подушку.

Не писал.

Честно говоря, мне казалось, что в последнее время градус напряжения начал спадать. Я прямо чувствовала, как пальцы, которые крепко держали меня за горло все это время, медленно ослабляли хватку. Но, кажется, обманывалась.

Андрей помог мне переехать, на чем, собственно, и все.

Нет, конечно, мы общаемся. Часто переписываемся. Но наше общение все равно выглядит как-то скомканно, что ли… Между нами тысячи недоговоренностей, которые только предстоит решить. Все слова и фразы витают где-то вокруг. Мы говорим о погоде, учебе, какой-то вообще мало кому интересной ерунде, но только не о нас. Это угнетает.

С одной стороны, это даже правильно – вот такая передышка. Она была нам нужна, все изначально развивалось слишком стремительно. Но и затягивание с подобными отдалениями чревато последствиями.

Проходят сутки с момента его ночного визита под мои окна. С тех пор, Андрей больше не пишет. На мои звонки и сообщения не отвечает. Его телефон постоянно выключен. Это пугает и наталкивает на такие мысли, что лучше бы отключить свои мозги вовсе.

В пятницу появляюсь в стенах универа, и, конечно, по насмешке судьбы, первая, кого там встречаю, – Веселова. Она действительно перевелась из Москвы. Леся мне все уши об этом за неделю прожужжала.

Блондинка стоит в компании парней-старшекурсников и хохочет. Она жеманничает, кокетничает и словно невзначай касается то одного, то другого молодого человека пальцами.

Прохожу мимо, громко здороваясь с мальчиками, я тоже их знаю. Получив в ответ четыре приветствия, внутренне улыбаюсь и спешу к кофейному автомату за капучино. Две первые пары из двух поставленных сегодня в расписание кукую одна, Леська решила «заболеть» и остаться дома. Коза.

За пару минут до большого обеденного перерыва обосновываюсь на подоконнике рядом с аудиторией, в которой у Андрея вот-вот закончится занятие. Специально посмотрела их расписание на сайте. От Бережной прилетает пара сообщений насчет вечера, и, пока я думаю, что ответить, группа Панкратова обильным потоком выливается в коридор.

– Привет, – прячу телефон в сумку и, взмахнув рукой, делаю шаг в сторону Женьки, потому что Андрея не вижу.

– А где…

– Его сегодня не было. И вчера тоже.

– Понятно. Извини.

– Подожди, – Женька параллельно отвечает кому-то из парней, что с ними не пойдет, и возвращает внимание ко мне.

– Зачем? – мои зрачки немного расширяются, а телефон снова пиликает. Очередное сообщение от Бережной. Игнорирую ее настойчивость и немного краснею. Ловлю себя на мысли, что момент сейчас странный.

– Нужно поговорить. Во-первых, я хотел извиниться, за все. А во-вторых…

– Все нормально, – я намеренно его перебиваю, не хочу никаких откровений. Нет.

Между нами повисает неловкое молчание.

Костров предлагает пообедать, но я отказываюсь.

Мы спускаемся на первый этаж, выходим из корпуса. Женька все это время плетется следом, а может, идет по своим делам и нам просто в одну сторону. Я смотрю себе под ноги, размышляю о том, что могло произойти и куда пропал Панкратов.