В этот момент слегка заскрипела дверь. И если бы я не прислушивался, а был сосредоточен на постельных делах, ни за что бы не услышал этот тихий звук.

Но на беду Белль, я стоял, скрестив на груди руки и смотрел, как она пыталась незаметно просунуть голову, чтобы подсмотреть, что происходит в спальне.

– Ай-я-яй, краса, тебя мама разве не учила в детстве, что подглядывать за взрослыми дядями и тетями нехорошо?

Прозвучал ее вскрик, а затем тишина.

Я же получал несравнимое удовольствие, дразня свою пигалицу и наблюдая, как от смущения и злости краснело ее лицо.

Поскольку скрываться больше не имело смысла, она толкнула дверь сильнее и встала в проеме, жадно рассматривая меня и Машу. Губы ее поджались, а глаза заметали молнии.

– Вы… – от праведного гнева у нее чуть ли не пар из ушей шел.

– Маша, подай регламент, – протянул руку, и мне в ладонь лег листок.

Ручка по привычке лежала за ухом, и я, прислонив документ к стене, бодро его подписал.

– А вот теперь можно и по договору жить, – засвистел и протянул подписанную бумагу девчонке.

Та нахмурилась и со злостью вырвала у меня ее из рук, но подписывать не торопилась. Еще раз окатив нас двоих презрением, молча удалилась к себе. О том, что ей была небезразлична эта сцена, говорил характерный хлопок двери. Этого мне пока было вполне достаточно.

– И что это было, Марат Рамисович?

Раздраженный голос секретарши не мог испортить мне настроение, и я спокойно наблюдал за ее сборами, даже ни разу не поугрожав увольнением.

– Это называется ревность, Маша.

– Дурачок вы, Марат Рамисович, хоть и умный мужик, – с этими словами схватила собранную сумку и потопала к входной двери, надевая на ходу одну туфлю.

– За оскорбления тебе не платят, Мария, соблюдай субординацию.

– Да я же вам помочь хочу, – обиженно засопела и стала натягивать вторую туфлю.

Никогда не понимал, как женщины плывут на таких ходулях. На них же убиться можно.

– Ну и? В чем проблема? – скрестил руки, решив послушать, чего такого дельного она может мне сказать.

Маша выпрямилась, надела на себя пиджак, застегивая на все пуговицы и скрывая оставшиеся ошметки от блузки. И только после посмотрела мне в глаза.

Я чуть не отшатнулся, впервые за эти годы увидев там серьезного человека, а не секс-машину, готовую в любой момент завлечь тебя в тест-драйв.

– Это у мужиков срабатывает чувство собственности, основанное на ревности. Вы же все помешаны на соперничестве, и стоит только замаячить на горизонте потенциальному чужаку, вы тут же становитесь заинтересованными в женщине.

В ее словах была доля истины, но с одной важной поправкой. Для этого женщина должна изначально мужику нравиться.

– А вот мы, девушки, народ более прихотливый и разборчивый.

Еле сдержал усмешку, припомнив, как на прошлой неделе Маша вешалась на одного из акционеров.

– Ваши эти ситуации на грани и ввод соперниц, скорее всего, оттолкнут вашу девушку, – кивнула в сторону гостиной, где снова спряталась Белль. – Редко в какой девушке срабатывает инстинкт борьбы за территорию, а она не похожа на ту, которая будет вас добиваться.

Стиснул челюсти, недовольный ее словами, ведь это была чистая правда.

Мне приходится прикладывать немало усилий, чтобы сломить неприступные бастионы бельчонка, а она всё упирается, хотя любая другая уже давно бы лежала подо мной после многочисленных оргазмов.

На секунду вдруг во мне взыграла совесть, всё же она племянница Захара, но и я не на один раз хочу к ней яйца подкатить.

В идеале – построить длительные отношения, а там, если выгорит, и свадебку сыграем, чем черт не шутит.