- Не так давно, ты рядом со мной без отвращения стоять не мог.

- Потому что помню, как Егоров совал свой грязный язык в твой рот, - стискивая челюсти отвечаю.

- А я представляю, как выглядит твоя невеста. Как ты делал ей предложение… ребенка…

- И кто в чем виноват?

- Нет здесь виновных, мы все люди. И все живем дальше. Смысл застревать на чем-то одном, а тем более прошлом? - пожимает плечами, только глаза не обманывают.

Нет и капли правды. Нет здесь гребаной правды!

- Почему вы с ним расстались?

- Стас, прекрати, - тут же пытается выкрутиться из моих рук и уйти.

- Нет, отвечай, - беру ее за плечи останавливая.

- Тебя это не касается, ясно? – прикрикивает, но тут же стихает.

- Он знает о ребенке?

- Да что ты прицепился ко мне и нашему ребенку? Я тут кажется для другого, и моя жизнь тебя вообще не должна волновать. Хватит уже. Ты нанял актрису за огромную сумму, так дай отыграть.

- Ты мне снова не договариваешь что-то. Значит я буду искать ответы не тут.

- А не слишком ли много внимания ко мне и Паше? Может быть вспомнишь, что у тебя беременная невеста? Или может ответишь мне, зачем все это представление придумал твой отец?

- А вот это тебя не касается.

- Ну конечно, требуешь ответов на вопросы, но на мои отвечать не собираешься.

- Ты изначально молчала. Поэтому я имею право сейчас не говорить ни слова.

- Иди к черту, Багров. Ни на что ты не имеешь права в отношении меня.

- Замолчи, Алиса, - сильнее сжимаю свои пальцы, окольцовывая ими ее тонкие руки.

- Нет, иди… - молниеносно притягиваю ее к себе и целую…

Обхватываю ее губы своими. Протискиваю между ее губ язык сталкиваясь с ее острым и таким влажным, что пытается вытолкать мой. Наслаждаясь мазохистской пыткой, выстроенной мною же.

Но не проходит и десятка секунд, как ее оцепенение спадает, а на мою щеку обрушивается хлесткая пощечина.

- Не смей ко мне прикасаться, мерзавец. Не смей даже близко подходить и трогать грязными руками.

Разворачивается и сбегает по лестнице вниз, пока я стою и в какой-то мучительной и извращенной тяге облизываю свои губы, держась за горящую огнем щеку.

Алиса

Как же это больно. Как больно быть рядом с ним. Обещать и клясться себе в том, что ты никогда не позволишь ему подходить близко или прикасаться, и каждый раз проигрывать. Теряться в его глазах и искать в темных омутах понимания.

Я кричала на себя, заставляла открыть рот и выплюнуть всю грязную правду, но в итоге произносила совсем не то. Жалкая трусиха. Вот кто я такая.

Вбегаю на кухню и чувствую, что мне не хватает воздуха. Открываю окно и осенний ветер врывается в комнату и мои легкие.

Слезы больше не текут по щекам, высыхая без остатка. Только кожа немного стянута в итоге от двух соленых дорожек, не более того.

Пара минут, или больше стою, а после погружаюсь в тепло этого чужого дома.

Ухожу в гостиную и включив телевизор опускаюсь на диван. Не буду бегать от него. Нет смысла.

Сегодня завтра и через неделю я буду здесь, как раз закалю свое сердце от паразитического чувства – любовь.

Переключаю каналы и останавливаюсь на каком-то романтическом фильме.

- Хоть что-то интересное.

Смотреть телевизор я привыкла только пока кормлю мою девочку. Пятнадцать минут новостей, которые обожает дедушка, не более. Поэтому сейчас вот так спокойно лежать на мягком диване просто райское наслаждение.

Спина уже почти не болит кстати, что уже хорошо, а Люба вошла в мое положение, о котором я рассказала лишь вскользь и нашла другую продавщицу в свой магазин.

В итоге ностальгия и боль унесли в забытье, которое нарушил этот несносный мужчина, каким-то невероятным способом цепляющий струны моего сердца.