Пора бы возвращаться. Но мне не до того. Хочется еще сеном накормить волчью морду. Когда попадаю в него – ликую от радости. Так ему, так. Нет, мало, надо еще. Остановиться сложно, сама себя уже не контролирую. То бегаю, то догоняю и стараюсь зарядить метко в Илью.

— Кому-то пора с головой окунуться. Варя, готовься!

— Нет, нет, отстань!

Илья догоняет меня, подхватывает на руки и опускает на разваленный сноп сена. Оступается и падает со мной же в одну яму.

Эм-м... Неловкий момент начинается именно здесь, а я-то думала, что скакать к нему вплотную спиной самым большим испытанием станет. Лицо парня нависает над моим, хочу опять наорать, но дыхание перехватывает. Илья держит меня, чтобы не проваливалась дальше. И эта его поддержка или темнеющий взгляд одновременно пугают и доводят до дрожи. Закусываю губы. Нельзя на него смотреть, нельзя поддаваться соблазну. Жмурюсь. Напоминаю себе о Мирославе, но все равно мурашки по коже нахально ползут.

— Варя, ты же не думаешь, что я приехал сюда, лишь бы тебя целовать? — уголки губ Волкова дрогнули в усмешке.

— Ни о чем таком я не думала, — отвечаю как можно тверже, одновременно начиная барахтаться.

— Врать у тебя плохо получается, — так говорит, как будто все насквозь увидел.

Илья как бросил нас в солому, так и вытягивает. Быстро и резко, не давая опомниться. Больше ничего ни говоря, он подсаживает меня на коня, залезает сам. Мчимся туда, откуда наш путь начинался.

Возле конюшни отряхиваемся. Илья заводит в стойло своего коня. Оказывается, этот вороной – лично его. Я в это время подхожу проведать Миринду. Спрашиваю конюха, ну что же с ней такое случилось? Спокойная лошадка была поначалу. И тут выясняются интересные подробности. Миринда буйно реагирует не на натянутые поводья, за что я ругала себя. Она идеально натренирована и обучена ко всем ситуациям с людьми. Лошадь реагирует так на приближение коня Волкова, сразу несется от него и сопротивляется любому сближению.

Сказать, как я зауважала Миринду, ничего не сказать. Так с ними, жеребцами гулящими.

У лошадей свои разборки, у нас свои. Стряхиваю с головы солому, хотя я вся в ней. Смотрю на Илью – и немножко легче, он тоже не чистеньким остался. Прощаюсь с конюхом и лошадьми, беру сумку и следую за парнем к воротам. Он что-то говорит по дороге, но не то, что я жду. А я знаю, что хочу услышать.

Волков подходит к своей спортивной тачке и молчит. Открывает и лезет за руль. Всё еще нет и намека. Я жду.

— Пока, наездница, — говорит на прощание и заводит машину.

— Что значит «пока»? — понимаю, что не дождусь приглашения. — Илья, подвези меня хотя бы до города!

— Это как? — он удивленно поднимает густые черные брови. — Хочешь в тачку поцелуев Волкова? Вроде бы ты клялась, что никогда и ни за что ко мне больше не сядешь. В квартире Артема и Лики придумала хитрость, чтобы не дай бог я тебя не подвез. Не будем же мы портить традицию?

Мне все еще кажется, что он шутит. Илья редкостный гад, конечно, но спас и не бросил, затем вернул к конюшне и ни разу открыто не приставал. Хотя смущал неоднократно.

— Так ты серьезно бросишь меня здесь? — переспрашиваю я, надеясь, что посмеется и вот-вот сам начнет уговаривать к нему подсесть. Да, мы враги, но я же не о многом прошу.

— Не просто брошу, а пожелаю счастливой дороги!

И он мне махнул. Просто взял и махнул. Затем сорвался с места и понесся с комфортом.

Злая, уставшая, в соломе и с испачканными в навозе кроссовками плетусь на остановку со свидания. Одно сорвалось. Другая встреча чуть не убила меня. Вынужденная прогулка под раскаленным солнцем толкает больше всего на жажду мести.