Во-первых, он делил женщин на две категории. Женщины такие, как его мать и какой была его жена – священны, являются объектом заботы и защиты, а все остальные – дырки. Поскольку Юля готова была ему продаться, то она автоматически попала для него во вторую категорию, к которой он относился потребительски, с пренебрежением и презрением.

Во-вторых, женщина в его понимании должна уметь себя вести – не перечить, быть послушной, скромной, опускать глаза долу, когда говорит с мужчиной. Ковалевская же не просто была дерзкой, прилюдно оскорбив его - назвав импотентом и извращенцем, она унизила его, плеснув коктейль на брюки.

Ну и, в-третьих, что собственно было самым важным, для Дамира дружба была почти кровными узами, он за друга мог жизнь отдать. Потому, когда Ковалевская, будучи девушкой Андрея, предлагала ему себя, она совершила предательство его друга и могла разрушить их дружбу, если б он согласился на ее предложение. Именно поэтому, она уже была не просто продажная девка, она – «подлая, мерзкая тварь»!

Не зря говорят, что ненависть сродни любви – и то и другое, наверняка, химические реакции. В Дамире эта реакция бурлила так, что темнело в глазах. И пока ни о чём не подозревающая Юля, несколько дней находилась в его квартире, приходя в себя, в нем всё клокотало от ярости. Он бы сам ее прикончил, но не мог отказать другу в его предсмертной просьбе. Сдерживать же ненависть по отношению к ней было все сложнее.

***

Двенадцать лет назад, Москва

- Это что за х*йня? – Дамир стоял у подъезда его квартиры, и с изумлением смотрел на свою AlfaRomeo, которая каким-то чудом оказалась в капкане высоких бордюров, окруживших раскидистый клён в середине газона.

- Мир, ты пьян! Тебе нельзя за руль, - Андрей остановился у него за спиной.

- Бро! Ты ненормальный! Да как ты это сделал? И я выпил, но я не пьян!

- Дай угадаю! Ты ж в клуб собрался, там ты еще наберешься и вот тогда будешь уже в дрова. Я тебя знаю как облупленного, потому принял превентивные меры, - Андрей улыбался. Он был доволен собой. Ведь не каждый сообразит, как забросить машину, которая весит не меньше двух тонн, в центр газона, из которого она своим ходом не выберется, и сделать это оперативно. Смекалки Бестужеву было не занимать. Он понял, что надо что-то делать еще час назад, когда Рамазанов, жалуясь на судьбу, только начал разливать виски по бокалам.

- Я имею право напиться сегодня! Не каждый день узнаешь, что все бабы – продажные потаскухи! – Дамир со злостью пнул колесо машины.

- Ну, во-первых, Кира – это не все бабы! А во-вторых, напиться ты можешь и здесь в квартире, так безопаснее. В-третьих, я готов напиться с тобой!- Андрей скрестил руки на груди, наблюдая за Рамазановым.

- Хорошо! Тогда устроим батл! Кто выжрет больше, тот и победил, - зло выдохнул Дамир.

- О! Я готов сразу отдать победу тебе!

- Ни х*я, Бес! Раз ты не дал мне оторваться сегодня, то будешь вот так развлекать меня! Бой на равных, понял? – Дамир уже с психом толкнул подъездную дверь в стену, скрываясь в холле элитной высотки.

Андрей ухмыльнулся и направился вслед за другом в квартиру. Пока Андрей звонил кому-то, сообщая, что сегодня он занят, и ждать его не стоит, Дамир набрал воды в ванну, и прямо в одежде с открытой бутылкой виски сел в нее. Бестужев прислонился к дверному косяку, разглядывая Дамира в насквозь промокшей одежде, вздохнул и на несколько минут исчез из вида. Затем он вернулся тоже с открытой бутылкой виски и также в одежде сел в ванную в воду напротив Рамазанова. Они, молча, чокнулись бутылками и, продолжая сидеть в воде, не спеша глушили горе Дамира.