Развернул, заглянул в лицо и похолодел. Бледная, с потрескавшимися губами и ярко-красными пятнами на скулах, она поначалу его даже не узнала. А узнав, попыталась зарыться обратно в одеяло, пряча лицо.

— Не смотри на меня, Мак, я такая страшная…

Он прикоснулся к ее шее и матернулся — кожа была сухой и горячей, Мак даже руку отдернул. Зато пальцы, которыми Эва вцепилась в его руку, были ледяными.

— У нее тридцать девять и семь, она выпила уже две таблетки жаропонижающего, — лепетала Ирка. Эва продолжала беспомощно цепляться за Макара, а у него внутри все холодело от страха.

— Скорую вызвать нельзя было? Или мне позвонить? Дуры две, — он ругался, чтобы скрыть собственную беспомощность. Как хорошо, что он решил приехать к Эве именно сейчас!

Макар позвонил в «Медикал Центр» и вызвал бригаду. Потом сел на пол возле Эвы, гладил спутанные, всколоченные волосы. Она же пряталась от него, и он мысленно успел проклясть себя несколько раз, пока в дверь, наконец, позвонили.

Когда доктор, седой мужчина возраста Кравченко, попросил развернуть кокон, чтобы послушать Эву, Макара самого начало лихорадить. Ее трясло как в трясучке, Мак никогда такого не видел.

Доктор хмурился и диктовал медсестре названия препаратов, а у Макара пол из-под ног уходил, когда он смотрел на дрожащую девушку.

— У меня так всегда, — она даже говорить не могла, так стучали зубы. — Если температура, то под сорок, меньше не бывает. И не падает.

— Правильно, и не упадет, потому что у вас нарушена теплоотдача. Посмотрите, какие у вас ледяные руки, — медсестра склонилась над Эвой со шприцом, и Макар поспешил отойти к окну, чтобы не мешать.

Тут же прибежала Ирка с бутылкой горячей воды. Они вместе с медсестрой укутали Эву, положили ей в ноги теплую бутылку, и Ира побежала еще за одной, чтобы согреть руки.

Макар подошел, присел возле Эвы и взял ее руки в свои, согревая дыханием и стараясь не поддаваться холодящему и пробирающему изнутри отчаянию, когда смотрел в горячечные, отдающие лихорадочным блеском и кажущиеся совсем темными глаза.

Доктор дождался, пока градусник не показал тридцать восемь и три, оставил список назначений, и бригада уехала.

— Я в аптеку за лекарствами, а ты смотри за ней, — приказным тоном сказал Мак Ирке, и та с готовностью закивала.

Он вернулся быстро, но Эва уже спала. Ее кожа больше не походила на раскаленный песок, напротив. Макар ощупал лоб и шею — они были влажными, на лбу выступила испарина, а спина была совсем мокрая.

— Ее надо будет переодеть, когда она проснется. Поможешь ей, Ира? — спросил Макар, когда они оставили спящую Эву и переместились в кухню.

— Конечно, не переживай, — Ира прошла к плите. — Кофе будешь?

— Давай, — кивнул Макар.

Кофе неожиданно оказался неплохим и довольно умело сваренным. Пока Ира разливала из турки по чашкам дымящийся напиток и нарезала сыр, Мак сел за стол, опершись о стену, и закрыл глаза. Ему бы самому не помешала «неотложка», только кардиологическая.

— Ира, сколько вы платите за квартиру? — спросил он, отпивая из чашки.

— Зачем тебе? — она непонимающе смотрела на Макара, и он вдруг понял, что она его больше не раздражает. Совсем, как отрезало.

— Я хочу снять для Эвы отдельное жилье, но она твердит, что подведет тебя, потому что ты сама аренду не потянешь. Вот я и хочу заплатить за те месяцы, пока ты найдешь себе компанию. А ты скажешь Эве, что уже нашла.

— Не надо, — покачала головой Ира, — мне мой парень давно съехаться предлагает, а я вот из-за Эвки тяну, чтобы ее не бросить. Только не согласится Эва переехать на квартиру. Да она давно уже могла себе жилье снять. Вон у нее доллары, что ты оставлял, в коробке сложены.